Парадокс. Книга 7
Шрифт:
Я видел, нет, чувствовал, как информация курсирует через меня и наполняет каждую фибру души. Моё сознание слилось с системой Колыбели, а я стоял посреди непроглядной тьмы, где каждая мысль обретала физическое воплощение. Странно, холодно, одиноко, но по какой-то причине чувствовал себя как дома.
Колыбель смотрела на меня парой кошачьих глаз, внимательно рассматривая пользователя, вступившего с ней в контакт. Я ощутил, как в груди зародилась пустота, которую ничем не мог заполнить. Ужасающее чувство, будто мне вырвали сердце, оставив на его месте чёрную как ночь космическую червоточину.
Я инстинктивно
— Может тогда поговорим? Я проделал такой длинный путь и будет обидно если придётся разгадывать очередные загадки.
Система моргнула и ответила мне голосом снежного барса. — Приветствую, Владыка. Твоё прибытие было ожидаемо.
Меня прошибло молнией и словно этого было мало, сверху окатило ледяной водой. Голос одновременно звучал отовсюду, но я не мог понять, кому он принадлежал. Мягкий, как кошачья поступь, сладкий будто медовая песнь и грозный, раскатистый, угрожающий своим величием. Я нервно сглотнул и пообещал себе, что больше не буду сомневаться.
— Кто ты? С какой системой я сейчас веду разговор? — Уверенно спросил, всё еще глядя в глаза собеседника.
Вместо прямого ответа, окружение зарябило, как у сломавшегося телевизора, а затем резко обрело очертания. Я вновь оказался рядом с управляющей консолью, но кажется на сотни, а может даже и тысячи лет назад. Уходящие дугой стены, всё еще не были украшены многочисленными капсулами, а вокруг сновало множество существ, очень сильно напоминающие народ Лири.
Правда она выглядели немного иначе. Вместо старой домотканой одежды, сверкающие белоснежные наряды. Мечи и оружие сменились на высокоточные голографические проекторы, но главное, все они были связанны единой системой. Колыбель явно пыталась показать мне прошлое, и я, словно маленький ребенок, впервые увидевший кино, с изумлением наблюдал за происходящим.
Они не замечали меня и говорили неизвестном мне языке, но одно было понятно наверняка. Это именно тот момент, когда они запустили работу Кобели. На их лицах открыто читалось ни с чем несравнимое счастье, а когда из центральной консоли, выстрелил энергетический луч, они разом обратили свои взоры к небесам.
Меня подхватила невидимая сила и понесла за собой, рассекая ткань вселенной. Всего за какие-то секунды я посещал невиданные ранее миры, где возводились подземные комплексы, расширяя сеть Колыбели. У меня на глазах, мёртвые и непригодные для жизни земли, расцветали райскими садами и так же быстро загнивали, повторяя бесконечный цикл.
Я стал свидетелем триумфа целой цивилизации и переживал каждую секунду коллективного букета эмоций. Меня бросало от неописуемого счастья и ажиотажа поиска новых миров, до непреодолимой грусти и депрессии неудач. Они путешествовали среди звёзд, сосредотачивая их в одну точку, а затем растягивая на подобии разлома.
Несколько тысячелетий и процветания сложились в короткую нарезку длинною в минуту, но каким-то образом, я переживал каждое мгновение, проживая каждую жизнь. От того, что повергло бы в ужас разум любого человека, я испытывал несравнимое удовольствие, пока не наступила непроглядная тьма.
Сквозь очередную червоточину, сильно
Удовольствие сменилось на ярость, а счастье навеки окунулось в депрессию и смерть. Великий пожиратель, как называла его Лири, поглощал целые миры, хоронив под отвратительно хлюпающей биомассой комплексы, ведущие обратно в Колыбель. Множество миров резко оказались отрезаны от родного дома и были предоставлены сами себе.
Оставшиеся же, наблюдая смерть и падение собственной цивилизации укрылись в последнем оплоте. В последнем ковчеге своего народа, где нашли вечное пристанище. Одно дело наблюдать расцвет множества вселенных и видеть процветания, но к обратному, я не был готов. Смерть и горечь утраты дорогих людей, эмоции намного сильнее чем любовь и счастье.
Меня буквально пронзило тысячами ржавых и заострённых копий, а вместо сочившейся отовсюду крови, я истекал душами мёртвых существ. Нет, выдержу. Уж если Колыбель решила показать мне всю историю, то я найду в себе силы досмотреть до конца.
Шли годы, сменялись десятками, а затем перетекали в сотни лет. Волна монстров пожирала мир за миром, оставляя после себя небольшую армию, постепенно доедающую остатки и двигалась дальше. Колыбель, оставшись наедине, дожидалась пока пройдут сотни лет, прежде чем открыть капсулы своих создателей. Только оттуда вышли уже не те, кто погружался века назад. Они были убиты, подавлены, а их глаза лишены жизни.
Некоторое время они бессмысленно бродили по округе, словно забыв о своем великом прошлом, забыв о наличие системы. Я чувствовал боль Колыбели, если её можно было так назвать, и она, наблюдая за тем, что стало с её создателями, в один день открыла разлом и отправила их доживать свои дни.
Тьма вновь окутала меня и в ней вспыхнули кошачьи глаза. Я впитывал информацию словно губка, переживая миллиарды жизней и смертей и постепенно складывал кусочки мозаики воедино, однако у меня осталось еще множество вопросов.
— Значит они создали систему? Но какую именно? С какой я сейчас веду разговор?
Взгляд медленно закрыл глаза и блеснув на меня изумрудным оттенком, ответил. — Они всего лишь нашли способ её подчинить, также, как это сделал ты, Владыка.
— Я? — Вопросы потоком возникали в моём сознании я не успевал их задавать. — Почему именно я — Владыка? Объясни.
Колыбель, вместо того, чтобы дать прямой ответ, вновь решила показать минувшие события. Меня перенесло на несколько месяцев назад, к моменту взрыва на АЭС, только в этот раз, я выступал в качестве стороннего наблюдателя. Довольно странно было смотреть на огромные градирни станции, понимая, что скоро через них начнёт валить чёрный как ночь дым. Я словно наблюдал последние секунды жизни Титаника, перед тем как произойдет неизбежное.
Взрыв. Ударная волна. Первый разлом. Контроллер вышел из другой вселенной и подчинял себе уже мёртвые тела людей. Я вспомнил тот день, от чего в груди зародилось испепеляющее чувство ярости. Мне хотелось вернуться туда, убить его и возможно предотвратить катастрофу, но время течёт только вперёд, поэтому всё что оставалось — это молча наблюдать.