Параллельно любви
Шрифт:
— Юля! — Марина замахала девочке рукой. Та остановилась, уставилась на них вроде бы удивлённо, а затем заулыбалась и побежала к Марине. Налетела на неё с размаху и обняла руками.
— Ты пришла!
— Я же говорила, что сегодня приду. — Марина отдала Алексею свою сумку, а сама присела перед девочкой на корточки. Юля с любопытством косилась на Асадова, выглядела немного смущённой, а Алексей ребёнку улыбнулся.
— Привет.
— Здравствуйте, — очень обстоятельно ответила Юля и этим взрослых немного насмешила. Марина с Асадовым переглянулись, и он важно кивнул.
—
Ребёнок в нерешительности взглянул на Марину, а когда та ободряюще ей улыбнулась, ответил:
— А меня Юля. — После этого любопытство победило, и она выпалила: — Ты тоже ко мне в гости пришёл?
— Конечно, к тебе.
— Юль, вы опять по сугробам лазили? Ноги все сырые, наверное. Тамара Ивановна куда смотрит?
— Туда, — беспечно ответил ребёнок и махнул рукой в другую сторону. — Там мальчишки с горки катаются.
— А вы этим пользуетесь, да?
— Ноги совсем не замёрзли, правда!
Марина невольно улыбнулась и притянула девочку к себе, поцеловала.
— А ты почему с горки не катаешься? — Асадову молча за всем наблюдать надоело, он закинул Маринину сумку себе на плечо, а потом подхватил ребёнка под мышки и приподнял. Юля взвизгнула, а когда её поставили на лавку, рассмеялась.
— Так почему ты с горки не катаешься?
— Страшно. Она очень высокая и ледяная.
— А мальчишки не боятся?
— Они ничего не боятся.
Алексей ухмыльнулся.
— Это точно.
Марина тихонько толкнула его в плечо.
— Не хвастайся.
— Марина Анатольевна.
Она обернулась и коротко кивнула подошедшей Тамаре Ивановне. Та улыбнулась слегка сконфужено, а на Асадова посмотрела и вовсе насторожено. Марина знала, что все в детском доме, вплоть до последней нянечки, её обсуждают, после того, как она всё-таки смогла добиться своего и ребёнка отвоевать, если так можно сказать. Но воевать ведь на самом деле пришлось, хоть и недолго, но проявить твёрдость было необходимо, что она и сделала, не задумываясь. Это было неприятно, в какие-то моменты даже неправильно и противно, но разве можно поступить иначе, когда ребёнок цепляется за тебя и не отпускает, боясь, что ты больше не придёшь. Представители органов опеки смотрели осуждающе, недовольно, но после нескольких звонков сверху сдались, и мнение своё "изменили". Даже документы на усыновление теперь оформлялись довольно резво. Но это никого не радовало — ни органы опеки, ни директора детского дома Галину Николаевну, ни ту семейную пару, которой теперь придётся начинать всё сначала, ни саму Марину. Нет, она была счастлива, понимая, что до того момента, как Юлю можно будет забрать домой, остаётся всё меньше времени, но сам факт того, что пришлось прибегнуть к не совсем честным методам, счастье омрачал. А ведь нужно было всего лишь спросить мнение ребёнка, выслушать девочку, но для взрослых формальности оказались куда важнее.
— Добрый день, Тамара Ивановна.
— Я вас сразу заметила, но решила не подходить пока. — И опять быстро глянула на Алексея. Марина тоже посмотрела. Они с Юлей о чём-то разговаривали, девочка зачарованно таращила на него глаза,
— Держи.
— Вы куда? — удивилась Марина, принимая из его рук свою сумку.
— С горки кататься.
— Лёш, да ты что? — ахнула Марина, но Асадов лишь нетерпеливо отмахнулся и зашагал по дорожке. Юля помахала Марине рукой, и та улыбнулась девочке.
— Это ваш жених?
Марина взглянула на воспитательницу, которая, кажется, сама уже не рада была, что задала этот вопрос, а потом покачала головой.
— Нет, это мой бывший муж.
Тамара Ивановна ничего не ответила, но выглядела весьма удивлённой. Решив побыстрее закончить разговор, Марина сообщила:
— Мы Юлю заберём погулять. К ужину приведём. Галину Николаевну я предупредила, она не против.
Галина Николаевна теперь никогда не была против, и все это знали.
Получив согласие воспитательницы, Марина направилась ближе к горке, чтобы посмотреть, как Алексей с Юлей катаются. Они как раз забрались на вершину горки, дождались пока мальчишки, с радостными криками скатятся вниз, и тогда уже они поехали. Марина даже зажмурилась, когда Асадов в своём кашемировом пальто бухнулся на заснеженный лёд. Юля вцепилась в него, визжа от восторга, и даже Марине не помахала, боясь разжать кулачки и отпустить воротник асадовского пальто. Приземлились они в сугроб, который мальчишки специально соорудили внизу, чтобы смягчить торможение. Алексейей рухнул в сугроб на спину, прижимая ребёнка к себе, и они вместе расхохотались.
Марина подошла к ним, помогла Юле подняться, отряхнула прилипший снег, и посмотрела на Алексея, который продолжал лежать на снегу.
— Вставай, — сказала она.
На неё смотрели смеющиеся тёмные глаза, а затем Лёшка протянул к ней руку, предлагая и ему помочь.
— Нет уж, — отказалась Марина, — я все твои шуточки знаю. Вставай!
— Так здорово было! — запрыгала Юля рядом. — Я совсем не испугалась!
— А я испугался.
— Не правда!
— Правда, правда. Ты не заметила, как я испугался?
— Нет! — Девочка замотала головой, и большой помпон на её шапке закачался.
Алексей поднялся на ноги и принялся отряхиваться.
— Ты весь в снегу, — посетовала Марина, смахивая своими перчатками снег с его спины.
— Как снеговик! — рассмеялась Юля.
А Асадов вдруг охнул и затряс головой.
— Марин, мне снег за шиворот попал!
— Стой спокойно! — приказала она и в следующую секунду её ручка нырнула за воротник его рубашки. — Говорила же тебе!.. Сам как маленький, Алёш!
Он не просто стоял спокойно, как она просила. Алексей замер, почувствовав её прикосновение. Снег тут же, мгновенно, как ему показалось, растаял и по спине потекло. Да ещё это её небрежно брошенное "Алёш"…
Но неловкой ситуации удалось избежать. Асадов вовремя отвёл глаза, передёрнул плечами, подмигнул Юле и всё закончилось. А когда обернулся к Марине, она уже хлопотала вокруг ребёнка.
— Придётся зайти, переодеться, Юль. И пойдём в кафе.
— А в какое кафе? В то самое?