Параmonoff in Pictures
Шрифт:
Мне вдруг стало неуютно в этом исключительно мужском обществе, обсуждающем женщин.
– Ты что ж никогда не видел, как бабы кончают? – крикнули с другого конца зала.
– Да, видел, тока теперь думаю, что это брехня…
Я поискала глазами моего спутника, но он словно провалился, и я решила, что он пошел освежиться в туалетную комнату, ведь и его не оставили равнодушным Глафирины прелести. Делать здесь мне было больше нечего, пора потихоньку сматываться.
– Не циклись на Глашке, она уже по нормальному и не сможет с такой-то лоханью, – сказал кто-то рядом. – Навеки Жоркиной клиенткой будет.
Притянув
– А мне вот интересно… Как у Жорки с Глашкой получается, мы видели, а как у него другая бабенка заголосит? А?
– А это мы сейчас посмотрим, – голос говорившего приобрел странные нотки.
– Это как же?
– А вот так! – сказал мужик и цепко схватил меня за руку. – Жорку зови, шоу маст го он!
Я завизжала так, что будь здесь окна, то в них бы треснули стекла.
глава 6
Была в нашей газете рубрика "Калейдоскоп событий", так вот этот калейдоскоп я ощутила на себе. Максимовский, услышавший мои жуткие вопли в притоне, тут же позвонил знакомой бригаде омоновцев, мало того, стал ломиться внутрь и грозить охране, упоминая притом, что задерживаемая ими гражданка очень известная в узких кругах журналистка. Когда начался весь этот шум, меня втолкнули в маленькую комнатку, и заперли, как оказалось, в гримерке, вместе с уже одевшейся Глафирой и еще какой-то девицей. Артистки с интересом смотрели на меня, видно редко бывали женщины на их специфических представлениях. Потом за дверью зашумели, раздался грохот падающей мебели, мат задержанной публики, и крики омоновцев. Наконец, дверь выбили, и я увидела бледного, несмотря на загар, Максимовского. Роман схватил меня, тряс, спрашивая:
– Цела? Они тебя не тронули? Травмы есть? Да что ты молчишь?!
От шока я онемела, даже не могла ничего сказать, только разводила руками и мотала головой.
Потом нас долго держали в отделении, выясняли, какого черта меня понесло в этот подвал. Пришлось сослаться на расследование, и предъявить журналистское удостоверение. Макс все время был около меня, принес водички, держал за руку. Тима я так и не видела, поэтому не знала, задержали его или нет.
Когда же нас отпустили, Максимовский не разрешил мне ехать домой, привез к себе.
– Тебе одной нельзя, – объяснил он, – да и ехать к подружке тоже. Пришлось бы ей рассказать все, а это под запретом, так что твоей подружкой сегодня буду я. А завтра, утречком, в редакцию – отчитаемся, потом статейку набросаем, пока Плавный одобряет анонс.
И я согласилась. Приехали, выпили вина, Роман настоял, сказал надо стресс снять. Я сразу вспомнила свой сон, потом события произошедшие ночью, от запоздалого страха меня замутило, оказывается, все это время я находилась в шоке и только сейчас осознала то, что мне угрожало. Меня рвало в ванной комнате, а Максимовский стучал в дверь и требовал, чтобы я открыла, потом требования сменились просьбами и ласковыми уговорами. Я умылась, приняла душ и вышла к не на шутку встревоженному напарнику в естественном обличье – без следа косметики, влажными, собранными в хвост волосами, и в белом, обернутом вокруг тела полотенце.
– Ну, наконец-то! – Макс подхватил меня на руки, и понес в заранее приготовленную постель. В этой ситуации наше сближение было чем-то само собой разумеющимся, как будто по-другому и быть не могло. Мы скрепляли наш союз сумасшедшими объятиями, горячими поцелуями и нежными ласками.
Проснулась я резко, чьи-то руки обнимали меня, но глаз не открыла, прислушиваясь к чужому частому дыханию. Роман прижал меня к себе, обнаруживая свое желание. Ну, вот и добилась, дорогая, теперь ты возглавляешь список Максимовского.
Выпив приготовленный заботливым Романом кофе, я заявила, что мне необходимо переодеться – не могу же я появиться в мега-холдинге в одежде, не предназначенной для рабочего дня. Мы подъехали к дому в одиннадцать часов утра, еще не было слишком жарко, и местные старушки, сидевшие на скамейке, с любопытством рассматривали моего кавалера. Я попросила Максимовского подождать меня в машине, но нет, поплелся за мной, теперь весь дом будет знать, что "воображала Парамонова, из второго подъезда" встречается сразу с двумя парнями.
Недолго повозившись с заедающим замком, мы вошли в квартиру. Я сразу обратила внимание на духоту, хотя, уехав на свидание с Тимом, оставляла открытой балконные окна и дверь. "Может родители приезжали? – подумала я. – Мама боится воров и грозовых ливней, и еще неизвестно, кого больше". Но с другой стороны мои давно бы позвонили, и спросили, почему дочка не приехала домой ночевать.
Я вошла в комнату, и замерла от удивления – в центре, на полу, стояла пятилитровая банка, в которую было засунуто что-то похожее на большой кулек мятой серой бумаги. В кульке что-то шевелилось… я подошла ближе, как вдруг из банки начали вылетать осы, и теперь я увидела, что они были везде! Истошно завопив, я рванула к выходу, чуть не сбив с ног обалдевшего Максимовского. Он моментально сориентировался, вытолкнул меня из квартиры и захлопнул дверь. Я бежала вниз, только мелькали лестничные пролеты, и сзади слышался топот ног Максимовского. Старушки на лавочках зашушукались с удвоенной силой, когда мы пулей вылетели из подъезда.
– Укусы есть? – едва переведя дух, спросил Роман.
– Н-не знаю, в-вроде нет, – заикаясь ответила я.
Внешне Максимовский был не напуган, а скорее удивлен оперативности наших недругов.
– Сейчас экстерминаторов вызову, – сказал он, дотронувшись до моих похолодевших пальцев. – Можешь отдать кому-нибудь ключи от квартиры?
– В п-принципе могу…
– Объясни ситуацию, – посоветовал он, – мол, так и так, приедут, обработают квартиру от насекомых, а ключи заберешь потом.
Я кивнула, и пошла к старушкам. Бабульки оживились, стали расспрашивать, и с удовольствием согласились помочь – хоть какое-то развлечение на целый день.
Лишь только мы появились на пороге нашей редакции, сразу из-за перегородок вылезли любопытные головы, и раздались приветственные возгласы.
– Привет, привет!
– Парамонова, уже наслышаны о том, как ты накрыла притон!
Неужели мы с Максимовским так долго отсутствовали? Скорей всего новости просочились от тех, кто работает с городским криминалом. Представляю, какие были у них лица, когда они узнали, что скандал спровоцировала не в меру любопытная журналистка.