Паранойя победителя
Шрифт:
Филиппа страшно разозлило, что никто ни в чём не признался. Могла остаться хоть и эфемерная, но надежда на то, что Амброзайос не злой колдун, а добрый маг и волшебник. Царь пригласил судий. Судьи, рассмотрев это дело, инкриминировали обвиняемому незаконное удержание в неволе двухсот пятидесяти семи человек – этого было достаточно, чтобы вынести ему самый суровый приговор. Жену тоже посчитали участницей преступлений… Это дало Филиппу возможность опробовать самую мучительную, как он считал, казнь, привезённую из Азии… В казни участвовали двое (в нашем случае колдун и его жена) – два близких человека, их садили в два сообщающихся котла друг напротив друга (напоминающие качели) и наливали масло, примерно, по грудь. А затем котлы разогревали, конечно, очень медленно. А самое главное – руки приговорённых
Таким образом, сама казнь была ещё и пыткой: здесь царь хотел продолжить допрос колдуна во время разогревания масла, «может быть боль и безысходность сделают своё дело и язык развяжется». Пытать и казнить царь приказал не как обычно принародно, а совсем без публики, чтобы никто не отвлекал приговорённого ни от его боли, ни от возможной исповеди. Два опытных дознавателя должны были повторить все вопросы, на которые Амброзайос так и не ответил утвердительно. На тот допрос с пристрастием напросился и я. Мне было очень любопытно, как производят пытки и, в конце концов, виновен ли этот человек? Сам Филипп появился в начале всего этого процесса и, очень быстро потеряв интерес, ретировался по своим делам. Я же остался и с интересом, сев рядом с дознавателями, слушал каждое слово, сказанное колдуном…
Нужно сказать, что пытка родственными чувствами – на самом деле жестокая вещь… Амброзайос сдался примерно через час. Он сказал, что хочет хоть кому-нибудь рассказать о том, что произошло… Ведь он до этого никогда ничего ни кому не рассказывал из того, что творил. Изливать душу было бы слишком опрометчиво – его могли бы сдать или стали бы ненавидеть, а так… «Если ты сам веришь, что ты великий человек, то всегда найдутся те, кто будет обожать тебя… А если ты копаешься в своих недостатках и своей совестливости, поверьте (как сказал он) – любить тебя не будут!» Странная и страшная мысль, подумал я тогда! Это значит, можно грешить вовсю, только надо верить, что ты всё делаешь правильно и именно поэтому ты будешь правым!!! А если ты при этом будешь себя ещё и обожать, то найдутся те, кто тоже станет обожать тебя!!! Вот они – странности человеческого рассудка!!!
Итак, он начал говорить. Оказалось, весёлого в его рассказе не было ничего… Пока он рассказывал, палачи перестали усиливать огонь под котлами и лишь поддерживали тепло, чтобы рассказчик смог в комфортной обстановке расслабиться и продолжать свой длинный рассказ, и на самом деле, наш собеседник многое рассказал. Он подтвердил, что это он околдовал Мильтиаду, но она оказалась непокорной и всё делала себе (именно себе!) во вред. Юфранор, его жена и тёща – это тоже его работа. К нему пришли духи умерших родственников и предупредили, что идут его арестовывать за пару дней до этого. На вопрос: «А почему не сбежал?» Он ответил: «А куда же я брошу жену, сыновей и своих работников?» Сотня гипаспистов, которые поубивали друг друга – это тоже он. Колдун сказал, что мог бы то же самое сделать и с последующими воинами, шедшими вместе с царём, и царя бы убили его собственные охранники, но он просто после убийства гипаспистов не успел восстановить свои силы. Магическую энергию он берёт из космоса и она не безгранична. Вот если бы царь пришёл на пару дней позже…
Рассказ длился довольно долго. Колдун при этом говорил всё тише и тише, как бы засыпая, и я придвинулся к нему, чтобы не упустить ни одного слова… И тут он широко открывает свои глаза-магниты, пристально смотрит на меня и говорит: «Я сегодня умру, но мне уже не страшно, мне хорошо. А хорошо мне оттого, что я понял, что я должен сделать! Ты понравился мне, ты молодой и крепкий! Умерев, я должен буду войти в чьё-то тело, так я буду жить дальше! Я приду к тебе во сне – и это будет значить, что я вхожу в тебя, ты не бойся этого. Ты постепенно и безболезненно
Тут я сначала не поверил, скорее, воспринял всё это за нелепую шутку, но потом я вспомнил о Мильтиаде, Юфраноре и сотнях невольников, о гипаспистах – через секунду я вскочил:
– Чтоб тебя собаки разорвали!!! Адское отродье!!! Ты что меня гипнотизируешь? – я почувствовал шум в ушах, головокружение и бросился бежать оттуда, что есть мочи.
Итак, колдун умер, работников его отпустили на волю, царь даже приказал дать бывшим невольникам немного денег, чтобы они смогли уехать из того злополучного места, если захотят конечно. Сыновей колдуна под страхом наказания царь принял в армию – они пополнили македонскую фалангу, там за ними постоянно следили. В общем, всё закончилось более-менее хорошо, но вот что со мной?..
Самое жуткое произошло потом… По ночам я стал видеть образ Амброзайоса, он тянул руки ко мне и просил помочь ему – он хотел войти в меня. Со стороны, может быть, это выглядит довольно смешно, но мне было не до смеха. Самое мерзкое, что всё это сопровождалось приятными переживаниями: ощущением блаженства, неги и какой-то эйфории. Каждый раз я испытывал слабость, пытался его атаковать, либо убежать, но на следующий день, вернее ночь, всё повторялось. И так почти каждый мой сон! Позже он стал сниться совсем без одежды, а потом ещё хуже – как будто его тело начало разлагаться и гнить. Моя мать Олимпия и придворный маг Аристандер давали мне разные лекарства – под действием этих лекарств сны постепенно стали приобретать другой окрас, теперь я испытывал прилив сил и уже сам избивал своего обидчика. Постепенно, великий колдун, который вредил всем в реальной жизни, а затем доставивший мне немало хлопот во снах, совсем канул в лету.
И вот сейчас, я Александр, отправившийся по поручению царя Филиппа, за арсеналом оружия, лёжа на этом перевале в повозке и, пытаясь заснуть, опять увидел агрессивную и сгнивающую фигуру Амброзайоса… Неужели он опять вернулся в мои сны? Чёрт!!! А я не взял с собой никаких лекарств!!!
Мог ли этот колдун, находясь уже по ту сторону жизни, заколдовать каких-нибудь воинов смерти и теперь они в облике далматов выскочили из-под земли и пытаются отомстить мне?..
Я продолжал лежать и думать. А сон всё не шёл…
Стало светать.
Ночью, как сказал дозорный, никто не появлялся и подозрительного шума он не слышал. Когда стало видно на двести шагов, я поднял всех. Закопав убитых, я приказал ускориться, чтобы быстрей добраться до цели пути.
Мы двинулись. Запах цветов и щебет птиц теперь не казались мне успокаивающими. Напряжение не покидало меня. Жары не было, но яркое солнце тоже раздражало. Мы шли в низине. Я понимал, что нас видно со всех сторон. Любой нападающий имел много плюсов, а мы только могли встретить их или бежать… Всё вокруг казалось подозрительным. Я вглядывался в горизонт, но ничего необычного там не видел. К вечеру мы были на месте.
Крепость, в которой находился арсенал оружия, представляла собой укреплённый форпост около восьми оргий (12 метров) в диаметре и семи оргий (10 метров) в высоту, в ней было два этажа. Простой опорный пункт на всякий случай от набегов самых разных разбойников. Когда-то здесь рядом было небольшое поселение и люди, чтобы чувствовать себя более спокойно и уверенно построили себе эту крепость, но потом все куда-то ушли, а осталась одна семья, к которой мы и приехали.
Семья состояла из четырёх человек: муж с женой и дети (мальчик и девочка). Нас встретил муж Гермоген. Это был крупный человек, с довольно устрашающей внешностью (много волос на лице и голове, неухоженная борода), с всегда хмурой усмешкой. Он был неопрятен в одежде и неухожен, в отличии от нас (при дворе мы все коротко стриглись и сбривали растительность на лице), но я думаю именно такой человек смог бы выжить здесь один, то есть без родственников и соседей, я даже уверен, что он смог бы удержать один эту крепость от небольшого отряда врагов, если таковые появятся. С ним была жена Андромаха и их маленькие дети Никандр и Елена.