Паранойя. Маскарад
Шрифт:
– Так я и думал. – Я вспомнил Шефа и Тони, у обоих был похожий синдром.
– Извините, конечно. Но, позвольте ещё один вопрос. Вы первый человек, который так успешно сопротивлялся воздействию Луны. Я не могу понять, почему...
Я выпил виски до дна и со стуком поставил стакан на стол. Вкуса я уже не ощущал, рука висела плетью, алое пятно на боку расползлось до груди. Пора было заканчивать этот балаган.
– У меня были мысли на этот счет. – Ответил я. – Ваш членобит, или как его там, очень успешно сводит с ума человеческий мозг, это правда. Он заполняет мысли своими видениями, нейроны начинают
Я с трудом склонился над столом, приблизившись к Фрэнсису и затянулся сигаретой, выпуская дым ему в лицо.
– После встречи с Зейлином, у меня появилась идея. – Продолжил я. – Этот человек долгое время успешно боролся с воздействием, сражался с маскарадом, пока вы не упрятали его в психушку. А почему? У него было посттравматическое расстройство, после потери близких и продолжительной войны с мафией. Он остался там, на той войне. Его мозг был зациклен совсем на другом, и ваше божество не могло к нему подступиться. То же самое произошло и со мной, то, что события в Дистанс сити оставило слишком глубокий отпечаток. Призрак маньяка, что пытал меня, всегда рядом со мной, и ты не представляешь, насколько этот человек был страшнее всего, что я здесь видел. Ведь я не боюсь монстров в чулане, злых духов и громких звуков, я боюсь людей, и сейчас я не вижу здесь ни одного чудовища, кроме тебя.
– Интересная теория.
– Это не теория. А знаешь, этот разговор мне напомнил одну шутку, хочешь услышать?
Он удивленно поднял на меня глаза.
– Заходят как-то два психа в бар… – Начал я рассказывать, взял пистолет и выстрелил ему в голову.
Он слегка дернулся и поник. Стена позади окрасилась алым и зеленым, – пуля пробила пакет с раствором.
– Да ты, наверное, её уже слышал. – Закончил я и поднялся с кресла.
***
Я пришел в это место не для того, чтобы выслушивать бредни стариков и жалеть детоубийц. Я собирался сжечь особняк до тла.
Я вышел на улицу, ловя лицом снежинки, хотелось лечь прямо здесь, на ступенях, на холодном ветру и уснуть. Усталость обдала меня тяжелой волной, я тонул в её липких объятиях. Пудовые ноги отказывались повиноваться, я как мог, зажимал рану на боку, но кровь все так же просачиваль сквозь пальцы.
Я вернулся вниз к машине, забрал канистру из багажника и поковылял обратно. Иногда, всё что нужно, чтобы закончить дело, это немного бензина.
Всегда работает.
Вдали раздавались сирены, казалось, звук приближался. И где вы раньше были?
Возможно ли, что таинственный бог призвал вас на помощь, после того как я убил его последнего жреца? Времени оставалось совсем мало, или я упаду без чувств, или до меня доберутся прихлебатели Маскарада. Но я ещё двигался, я был обязан закончить.
Пусть я был безумцем, психопатом, глупцом, но я понимал, – старик верил в то, что говорил. А теперь верил и я. Я так долго плутал в лабиринте, сомневался в собственном рассудке и правильности выбора, что это признание принесло мне огромное облегчение. Но бремя тоже было велико. Меня впереди ждала встреча с Богом, и я намеревался послать его к черту.
В подвал вела витая лестница, и я не сразу нашел её, ведь она спряталась за холлом, в неприметной кабинке. Стены были зеркальными, и в блестящем отражении я видел собственное белое лицо. В этом ходячем мертвеце почти ничего от меня не осталось. Только решимость в черноте глаз. В голове заиграла мелодия, она становилась нестерпимо громкой, но я был готов. Чудовище хотело меня остановить, этого следовало ожидать.
Двери подвала открылись и я вышел в длинный и темный проход, ведущий куда-то вниз. Ступеней не было, просто длинная рампа в преисподнюю. Линия освещения из ламп на стенах напоминала о бомбоубежище, и я последовал за светом.
Шаги гулко раздавались и разносились эхом по узкому коридору, впереди ничего не было видно, канистра тянула руку вниз,и, казалось, я шел уже вечность. А, может быть, я и правда иду уже вечность? Чувство времени в этом месте ощущалось совсем поиному. Вроде бы я шел вниз, или карабкался наверх? Разве это не я сейчас побрел совсем в другую сторону?
И откуда под ногами лужи, если я спускаюсь вниз? Разве вода не должна была стечь?
Канистра куда-то пропала, я обнаружил это случайно, а потом не мог вспомнить, была ли она при мне, а если и была, то зачем? И когда?
Очень странно…
***
В полной темноте я брел вперед, мучимый бесконечными вопросами, единственным моим проводником в этой непроглядной ночи была музыка, что отголосками раздавалась где-то вдали.
Наконец, когда подошвы ботинок были почти стерты, я заметил слабый огонек во мраке, что мелко дрожал, подзывая меня. Когда я приблизился к источнику света, я обнаружил, что это свеча, что стояла на блестящем черном фортепиано. За инструментом, спиной ко мне, сидел худощавый человек в белом костюме. Мелодию наигрывал именно он. Услышав мои шаги, он перестал играть и обернулся.
– Опять ты? – Удивился я.
Фрэнсис молчал и улыбался. Он выглядел умиротворенно и счастливо, особенно для мертвеца.
– Будешь опять донимать меня рассказами? Всё кончено! – Крикнул я.
Он не ответил, не поменял выражение лица или позу, всё так же улыбался мне. Это был не Фрэнсис. Полоумного старика было тяжело заткнуть, почесать языком он уж слишком любил. Этот был другой, молчаливый, странный. Это был он, – Бог, Кровавая Луна. Соизволил снизойти до встречи со мной.
– Сними эту глупую маску. – Сказал я. – Покажи мне своё истинное лицо.
Он медленно поднялся со стула и встал напротив меня, неспешно поднес руку к лицу и сорвал его с черепа, будто оно было резиновой накладкой. Маска Фрэнсиса, вместе с глазами и зубами, продолжала шевелиться у него в руке, глупо открывать рот и раздувать ноздри, озираться по сторонам, не прекращая счастливо ухмыляться.
Я отступил от неожиданности, не думал, что он воспримет мои слова так буквально. Из головы человека в белом торчали похожие на жирных червей щупальца, они шевелились все вместе, растягиваясь в разные стороны и тянулись ко мне. Ничего омерзительнее и страннее я в жизни не видел.