Парашют-убийца
Шрифт:
Так было и сегодня – документы, находившиеся на столе, возлежали там идеально ровными стопочками, где все было учтено, рассортировано и продумано. Ручки, маркеры и карандаши также стояли в специальных подставочках, напоминая выстроившихся на плацу солдат.
На стене красовалось несколько небольших картинок с изображениями каких-то природных американских красот. У стола сидел хозяин кабинета и его подчиненный – Джордж Купер, прибывший из Латинской Америки.
– Ты слышал о последних высказываниях Уго? – спросил босс.
Начальнику явно хотелось поделиться накопленной информацией. Поделиться, понятно, для пользы
– Нет, а что он сказал? – взглянул на него Купер.
– Очень впечатляющие слова. «Если с помощью дьявола их извращенные планы сбудутся, то США могут забыть о венесуэльской нефти, – заявил команданте, выступая в своей еженедельной телепрограмме. – Если вы попытаетесь лезть к нам своими грязными руками, вы об этом пожалеете, господин американский президент».
– Смело! – Купер, только что побывав в боливарианской республике, не слышал этих слов, но, в общем, с риторикой команданте был знаком очень даже неплохо.
– Очень смело… Он сказал, что если нам придет в голову напасть на Венесуэлу, то начнется война, которая может идти сто лет. По его словам, пожар охватит не только США, но и весь американский континент. Уго назвал главу американского государства «алкоголиком» и «больным», и что «иногда дьявол обретает человеческое обличье…».
– Впечатляет, – протянул Купер.
Он выглядел уставшим после своего пребывания в Венесуэле, но довольным результатами вояжа. Впрочем, это он приберегал «на закуску».
– Далее, как ты уже слышал, позавчера началось большое латиноамериканское турне иранского президента. Первым пунктом в его плане, как нетрудно было предположить, стала венесуэльская столица, – сообщил босс. – Лидеры двух стран, называющие друг друга не иначе, как «брат», намерены максимально расширить экономическое сотрудничество и согласовать детали единой внешнеполитической стратегии, направленной в первую очередь против США. Особенно важно то, что обе страны входят в пятерку главных мировых экспортеров нефти.
– Энергетическая безопасность… – прозвучало магическое словосочетание из уст подчиненного.
– Да-да. Целью поездки иранского президента в Латинскую Америку является и формирование антиамериканского блока, в который, кроме Венесуэлы, могут войти Боливия, Эквадор, Никарагуа и Куба. В этих странах у власти находятся правительства, настроенные антиамерикански, выступающие против нынешней нашей политики. Иранец планирует их посетить.
– Как я слышал, наблюдатели уже назвали вояж иранского лидера «сколачиванием антиамериканского блока на заднем дворе Вашингтона», – кивнул Купер, – на редкость у них это ловко выходит. Я бы вообще сказал, что происходит это даже не во дворе, а в буквальном смысле у нас под носом. Покажите мне такую страну, которая будет безучастно наблюдать, когда против нее создается заговор.
– Так вот, тобы заинтересовать потенциальных союзников не только риторикой, но и более ощутимыми вещами, иранский и венесуэльский лидеры объявили вчера о создании совместного инвестиционного фонда размером в два миллиарда долларов. Деньги из него будут вкладываться в различные проекты в тех странах, – сообщил Саймон, потерев переносицу, – которые, по словам Уго, «стремятся освободиться от имперского гнета США».
– А ведь инвестиционные возможности Венесуэлы и Ирана действительно велики, – продемонстрировал
– Уго изобрел термин «ось добра» и в противовес нашей «оси зла», – скривил рот Саймон, – по нашим данным, Венесуэла ежедневно поставляет на Кубу около 90 тысячей баррелей нефти по льготным ценам…
– … что позволяет Кубе зарабатывать на реэкспорте нефти, – продолжил Купер.
– Именно. Куба направила в Венесуэлу десятки тысяч своих технических специалистов. А для той же Боливии Венесуэла является источником инвестиций при разработке газовых месторождений.
Босс помолчал, открыл и закрыл папку с тисненой золотой эмблемой.
– В Латинской Америке армию называют сверхпартией, – говоря это, Саймон перекладывал на столе какие-то бумаги, – с одной стороны, армия рассматривается как гарант стабильности, которая должна предотвращать междоусобицы и не допускать хаоса и анархии, а с другой – она сама присваивает себе функцию арбитра. Это убеждение латиноамериканских военных базируется на уверенности в том, что конституционная, то есть гражданская, власть не способна обеспечить порядок и стабильность, и только армия, являющаяся общенациональным институтом, выступает от имени «всей нации», имеет право вмешиваться в смуту. Отражением этой убежденнности является другой латиноамериканский афоризм: политика принадлежит партиям, отечество принадлежит армии.
– Я согласен с вами. Бывая там, каждый раз это видно невооруженным взглядом, – кивнул Купер, – бесконечные путчи, хунты и мятежи.
– Да, но теории мы пока оставим в стороне. Сейчас необходимо решать вопрос, причем чем быстрее, тем лучше. Будем рассуждать трезво, – постучал ладонью по столу Саймон, – Уго не нравился нам с самого начала. Но ведь нам нужен стабильный поставщик нефти. Как известно, Венесуэла – один из лидеров нефтяного экспорта и добывает три миллиона баррелей нефти в день, из них ежедневно продает США около полутора миллионов баррелей. Многие наши нефтеперерабатывающие заводы, прежде всего на юге, ориентированы как раз на сырье из Венесуэлы. Несмотря на антиамериканскую риторику, команданте всегда выполнял обязательства по поставкам к нам и должен выполнять их в дальнейшем.
– Естественно. До последнего времени все это не вызывало особых опасений. Однако национализация американских нефтедобывающих компаний наводит на мысль, что команданте может переориентировать поставки нефти на другого потребителя – на бурно развивающуюся Бразилию, например. Стало быть, неадекватного президента надо срочно менять на другого. Главная проблема – поддержка президента низами Венесуэлы. Этот популист сумел кое-что сделать… К тому же не стоит забывать, что до него было еще хуже. Его предшественник, который был дважды избран президентом, привлекался к ответственности и сейчас находится в розыске, поскольку обвиняется в коррупции в крупных масштабах.