Парень из преисподней
Шрифт:
Драмба молчал. Шут его знает, что происходило в его ушастой башке. Морды, можно сказать, нет, глаз нет – ничего не понять. И голос все время одинаковый…
– Правильно я говорю?
– Нет, господин.
– Как так – нет? По-твоему, Корней может чего-нибудь не знать?
– Да, господин. Он задает вопросы.
– Сейчас, что ли?
– Нет, господин. Сейчас у меня с ним нет связи.
– Что же он, по-твоему, не слышит, что ты сейчас говоришь? Или что я тебе говорю? Да он, если хочешь знать, даже наши мысли слышит! Не то что разговоры…
– Понял
Гаг посмотрел на Драмбу с ненавистью.
– Что ты понял, раздолбай?
– Понял, что Корней располагает аппаратурой для восприятия мыслей.
– Кто тебе сказал?
– Вы, господин.
Гаг остановился и плюнул в сердцах. Драмба тоже сейчас же остановился. Эх, садануть бы ему промеж ушей, да ведь не достанешь. Это надо же, какая дубина! Или притворяется? Спокойнее, Кот, спокойнее! Хладнокровие и выдержка.
– А до меня ты этого не знал, что ли?
– Нет, господин. Я ничего не знал о существовании такой аппаратуры.
– Так ты что же, дикобраз, хочешь сказать, что такой великий человек, как Корней, не видит нас сейчас и не слышит?
– Прошу уточнить: аппаратура для восприятия мыслей существует?
– Откуда я знаю? Да и не нужно аппаратуры! Ты ведь умеешь передавать изображение, звук…
– Да, господин.
– Передаешь?
– Нет, господин.
– Почему?
– Не имею приказа, господин.
– Хе… Приказа не имеешь, – проворчал Гаг. – Ну, чего встал? Пошли!
Некоторое время они шли молча. Потом Гаг сказал:
– Слушай, ты! Кто такой Корней?
– Не понимаю вопроса, господин.
– Ну… какая у него должность? Чем он занимается?
– Не знаю, господин.
Гаг снова остановился.
– То есть как это не знаешь?
– Не имею информации.
– Он же твой хозяин! Ты не знаешь, кто твой хозяин?
– Знаю.
– Кто?
– Корней.
Гаг стиснул зубы.
– Странно как-то у тебя получается, Драмба, дружок, – сказал он вкрадчиво. – Корней – твой хозяин, ты у него восемьдесят лет в доме и ничего о нем не знаешь?
– Не так, господин. Мой первый хозяин – Ян, отец Корнея. Ян передал меня Корнею. Это было тридцать лет назад, когда Ян удалился, а Корней выстроил дом на месте лагеря Яна. С тех пор Корней мой хозяин, но я с ним никогда не работал и потому не знаю, чем он занимается.
– Угу… – произнес Гаг и двинулся дальше. – Значит, ты про него вообще ничего не знаешь?
– Это не так. Я знаю про него очень много.
– Рассказывай, – потребовал Гаг.
– Корней Янович. Рост – сто девяносто два сантиметра, вес по косвенным данным – около девяноста килограммов, возраст по косвенным данным – около шестидесяти лет, индекс социальной значимости по косвенным данным – около ноль девять…
– Подожди, – ошеломленно сказал Гаг. – Заткнись на минутку. Ты о деле говори, что ты мне бубнишь!
– Не понял приказа, господин, – немедленно откликнулся Драмба.
– Н-ну… например, женат или нет, какое образование… дети… Понял?
– Сведений о жене Корнея не имею. Об образовании – тоже. – Робот сделал паузу. – Имею информацию о сыне: Андрей, около двадцати пяти лет.
– О жене ничего не знаешь, а о сыне, выходит, знаешь?
– Да, господин. Одиннадцать лет назад получил приказ перейти в распоряжение подростка, по косвенным сведениям четырнадцати лет, которого Корней называл «сын» и «Андрей». Находился в его распоряжении четыре часа.
– А потом?
– Не понял вопроса, господин.
– Потом ты его видел когда-нибудь?
– Нет, господин.
– Поня-атно, – задумчиво произнес Гаг. – Ну и чем вы с ним занимались эти четыре часа?
– Мы разговаривали. Андрей расспрашивал меня о Корнее.
Гаг споткнулся.
– Что ты ему сказал?
– Все, что знал: рост, вес. Потом он меня прервал. Потребовал, чтобы я рассказал ему о работе Яна на других планетах.
Да-а. Такие, значит, дела. Ну, это нас не касается. Но какова дубина! Уж о доме его и спрашивать нечего, ясно, что ничего не знает. Все планы мои разрушил, бродяга… Зачем же все-таки Корней мне его подсунул? Неужели я ошибаюсь? Вот дьявол, как же мне его проверить? Мне ведь шагу нельзя будет ступить, если я его не проверю!
– Напоминаю, – подал голос Драмба, – что вы намеревались отправиться домой.
– Ну, намеревался. А в чем дело?
– Мы все больше уклоняемся от оптимального курса, господин.
– Тебя не спросили, – сказал Гаг. – Я хочу посмотреть, что это там за штука на холме…
– Это обелиск, господин. Памятник над братской могилой.
– Кому? – с живостью спросил Гаг.
– Героям последней войны. Сто лет назад археологи обнаружили в этом холме братскую могилу.
Посмотрим, подумал Гаг и ускорил шаг. Дерзкая и даже страшная мысль пришла ему в голову. Рискованно, подумал он. Ох, сорвут мне башку! А за что? Откуда мне знать, что к чему? Я здесь человек новый, ничего этого не понимаю и не знаю… Да и не выйдет, наверное, ничего. Но уж если выйдет… Если выйдет – тогда верняк. Ладно, попробуем.
Холм был невысокий, метров двадцать – двадцать пять, и еще на столько же возвышалась над ним гранитная плита, отполированная до глади с одной стороны и грубо стесанная со всех остальных. На полированной поверхности вырезана была надпись – старинными буквами, которых Гаг не знал. Гаг обошел обелиск и вернулся в тень. Сел.
– Рядовой Драмба! – сказал он негромко.
Робот повернул к нему ушастую голову.
– Когда я говорю «рядовой Драмба», – по-прежнему негромко произнес Гаг, – надо отвечать: «Слушаю, господин капрал».
– Понял, господин.
– Не господин, а господин капрал! – заорал Гаг и вскочил на ноги. – Господин капрал, понял? Корыто деревенское!
– Понял, господин капрал.
– Не понял, а так точно!
– Так точно, господин капрал!
Гаг подошел к нему вплотную, подбоченился и снизу вверх уставился в непроницаемую матовую решетку.
– Я из тебя сделаю солдата, дружок, – произнес он ласково-зловещим голосом. – Как стоишь, бродяга? Смир-рна!
– Не понял, господин капрал, – монотонно прогудел Драмба.