Пари на судьбу
Шрифт:
В общем, по прошествии получаса я всё же вышла из банка и направилась к кофейне. Присматривающего за мной охранника предупредила, что встречаюсь со старым знакомым, и что мешать нам не нужно. Но он всё равно направился за мной, и даже в зал зашёл. Хорошо хоть сесть решил за другим столиком — подальше от нас.
Дмитрий расположился у окна и на моё появление отреагировал очень спокойно, почти по-дружески.
— Заказывай, детка. Я плачу, — бросил он насмешливо.
— Ещё раз назовёшь меня деткой, и я вылью твой кофе тебе же на голову, — прорычала, плюхаясь на стул напротив него. — Что тебе
Он изобразил усталый вздох, сложил руки на столе и посмотрел на меня с мягкой улыбкой.
— Я тебе не враг, — сказал уверенно.
— Да неужели? — выпалила я. — А не ты ли отдал меня на растерзание Сидорскому за энную сумму денег?
Но он будто меня не слышал.
— Скажем так, Варя. Этот человек всё время был на мушке у моего друга. Тебя бы он точно не убил.
— Но в Оскара выстрелил.
— Твой Огарев мне до лампочки.
— А я — нет? Ты меня видишь второй раз в жизни. Я вообще не понимаю, зачем ты явился… — заявила зло. Потом выдохнула и добавила, отворачиваясь. — И почему ты меня так дико раздражаешь?
— Ты очень похожа на свою мать, — вдруг сказал он. — Нет, не внешне, и даже не характером. А той внутренней силой, что чувствуется, стоит посмотреть тебе в глаза.
Я замерла, попросту не зная, как на это реагировать. Честно говоря, это был первый раз, когда о родившей меня женщине кто-то отзывался хорошо. Отец вообще старался о ней не вспоминать, Оскар говорил, что она променяла меня на деньги. Потому слова Димы казались особенно странными.
— Варя. Она о тебе помнит. Она тебя любит. Но быть с тобой не может по многим причинам, о которых говорить не мне, — выдал Снежок, глядя на меня с сочувствием. — Может, когда-нибудь, она и решится на встречу. Но… не думаю, что это тебя порадует. Здесь я по её просьбе. И честно говоря, если бы заранее знал, что ты её дочь, никогда бы не отдал Сидорскому. Но ты так на меня тогда посмотрела… у вас с ней взгляды одинаковые. Тогда-то мне всё стало ясно. Да и она сама подтвердила мою догадку.
Я не понимала, о чём он говорит. Откуда вообще знает мою мать? Причём, знает неплохо.
— Что за бред… — протянула, ощущая себя полной дурой.
— Я не смог тогда просто уйти, — добавил Дима, посмотрев на меня с неожиданным теплом. — Сам держал Сидорского на мушке. И выстрелил в воздух, чтобы сбить того с толку. Думал, твой Огарев воспользуется ситуацией и сможет тебя спасти. Но вы все повели себя странно. И хорошо, что я скорую с ментами всё-таки решил вызвать заранее.
— Так это ты?
— Я, — кивнул Снежок. — Так что, как видишь, не такой уж я и гад.
Мы смотрели друг другу в глаза, и только сейчас я вдруг заметила, что эти самые глаза у нас с ним одинакового цвета. Да и волосы его совсем немного светлее моих… Но всё это было мелочами. Хуже оказалось то, что я чувствовала его… как кого-то близкого.
— Ладно, — проговорил он, отодвигая от себя чашку с нетронутым кофе. — Мне пора. — Затем протянул мне простую белую визитку и поднялся. — Если почувствуешь, что тучи над головой сгущаются, позвони. Я помогу. Всегда.
И уже хотел уйти, но я вдруг поймала его за руку, вынуждая остановиться.
— Дима! — позвала, почему-то искренне и всем сердцем желая его задержать. — Подожди. Ты… увидишь Эмму… мою мать?
— Да, увижу. Причём совсем скоро.
— Тогда передай ей… что я всё равно помню о ней. Несмотря ни на что.
— Передам, — улыбнулся он. — А теперь пока.
И ушёл, отсалютовав рукой моему охраннику. А я осталась за опустевшим столиком, почему-то чувствуя себя совершенно разбитой. Будто с его уходом лишилась какой-то части себя… очень дорогой и важной.
— Всё в порядке? — вывел меня из ступора голос подошедшего охранника.
— Да… — кивнула в ответ. — Всё хорошо.
Интересная получилась встреча, да и беседа вышла странная. Зачем он меня звал? Чтобы предложить помощь? Передать привет от матери? Для чего это ему? Хотя из нашего разговора я кое-что всё же поняла. Мама меня помнит. Да, она не со мной, но всё равно не забыла. А значит, когда-нибудь мы с ней обязательно увидимся, и я всё-таки спрошу, что могло заставить её отказаться от собственной дочери.
Этой ночью я засыпала особенно тяжело. Почему-то меня никак не желало отпускать то странное чувство, что образовалось в душе после встречи со Снежком. Я даже хотела рассказать обо всём этом Оскару, но… его телефон почему-то оказался недоступен.
Честно говоря, это меня насторожило и даже немного напугало. Всё же на мои звонки Ос всегда отвечал, как бы ни был занят. А тут… пропал. Спустя несколько часов молчания я даже позвонила Вике, в надежде, что она сможет мне помочь. Но Виктория, которая как раз находилась в больнице у Ярика, сказала, что не видела брата уже два дня, и помочь мне не может. Ярослав же ехидно заметил, что, вероятнее всего, моего ненаглядного принца снова затянула в свои сети коварная леди — работа, в которую он влюблён едва ли не сильнее, чем в свою Золушку. Я же попросила его не умничать, а направить все силы на выздоровление. Увы, грубить больному человеку как-то не совсем правильно.
В итоге спать я легла с тяжёлым сердцем. Ос всё ещё находился вне зоны действия сети, в мыслях творился кавардак из-за встречи с Дмитрием, а ещё мне почему-то отчаянно захотелось обнять маму. Прижаться к ней, рассказать обо всём, что со мной произошло. Поплакать, в конце концов. И может быть, я бы даже набрала номер с визитки Снежка, попросила бы его передать Эмме мою просьбу о встрече, но… не стала этого делать.
Той ночью мне снились высокие горы — такие огромные, что их вершин было попросту невозможно разглядеть. А ещё я видела птицу… кажется, сокола. Он парил над моей головой, словно следил, чтобы я не натворила глупостей. А потом вдруг резко полетел вниз и зацепился лапками за мою руку. Его когти оцарапали кожу, под которой проступили капельки крови, но я даже и не думала пугаться.
— Ты выбрала свою судьбу, — проговорил кто-то у меня за спиной. Но когда я попыталась обернуться, то просто не смогла пошевелиться. — Ты сама ткёшь полотно своей жизни, сама создаёшь на нём узоры. И сама несёшь ответственность и пожинаешь плоды своих решений. Живи достойно, Варенька. И коль выбрала путь, не сворачивай с него.
Голос стих. Сокол на моей руке повертел головой, затем взмахнул крыльями и упорхнул обратно ввысь. А я осталась на поляне у подножия одной из этих высоченных гор. В полном одиночестве.