Парижский паркур
Шрифт:
Однако Нику вся ситуация только забавляла.
– Oui! – с вызовом сказала она. – Oui, nous voulons les baguettes [23] .
– Сa, c’est juste la d'ecoration de la vitrine [24] , – улыбнулась женщина, снова – одними губами.
– En ce cas, peut-^etre, les g^ateaux? Est-ce que vous avez les g^ateaux? [25] – спросила Ника ехидно.
Женщина кивнула и проводила нас к витрине, на которой были выставлены десерты.
23
Oui, nous voulons les baguettes – (франц.). Да, мы хотим багеты.
24
Сa, c’est juste la d'ecoration de la vitrine – (франц.). Это только украшение витрины.
25
En ce cas, peut-^etre, les g^ateaux. Est-ce que vous avez les g^ateaux? – (франц.) Тогда мы будем пирожные. У вас есть пирожные?
– Кафе называется «Багет», а багеты только искусственные, – прошептала Ника, хмыкнув.
– Может, они их еще не напекли, – прошептала я в ответ, покосившись на дверь кухни, за которой кто-то гремел противнями.
О, чего только не было на витрине! И крем-брюле с соблазнительной сахарной корочкой, которую так и хотелось надломить ложкой, и крошечные профитроли, политые шоколадом, и булочки-бриоши со смешной «пимпочкой» на макушке, и миндальный торт, и сахарное печенье-черепица, и безешки всех цветов радуги.
– Qu’est-ce que vous conseillez? [26] – спросила Ника у женщины в белой футболке.
Тон у Ники был издевательский. Я думала, что тетка сейчас нас просто пошлет. Отомстит за грубость в магазине. Но она, видимо, обладала особой выдержкой. Как бы Ника ни старалась ее довести, она спокойно улыбнулась и сказала:
– Macaroons.
И добавила по-английски:
– The best pastry in France [27] .
– We shall take them [28] , – решительно сказала Ника и указала на коробочку, в которой уместилось двенадцать разноцветных пирожных-макарунс, похожих на медальки с кремом посредине. Стоили они как тридцать моих блузок из магазина «Тати», но моя подруга себе явно не привыкла ни в чем отказывать.
26
Qu’est-ce que vous conseillez? – (франц.) А что вы посоветуете?
27
The best pastry in France – (англ.). Это лучшие пирожные во Франции.
28
We take them – (англ.). Мы их берем.
Женщина кивнула и подошла к кассе. Ника протянула ей деньги и кротко спросила:
– Are you a waiter in this cafe? [29]
И вот тут-то я разглядела, даже в таком полумраке, какой царил в кафе, как она слегка побелела от ярости. И, почти не разжимая губ, произнесла:
– I’m a director. Here you are. Bon appetite! Bye-bye! [30]
– Ну ты даешь! – воскликнула я на улице, когда мы отсмеялись. – Чем она тебе не угодила, а?
29
Are you a waiter in this caf'e? – (англ.) А вы официанткой в этом кафе работаете?
30
I’m a director. Here you are. Bon appetite! Bye-bye – (англ.). Я директор. Вот, держите. Приятного аппетита! Пока!
– Не знаю, – призналась Ника, – что-то мне в ней не понравилось. Что-то у нее во взгляде. Как будто она всех презирает.
– Ты тоже всех презираешь, – не удержалась я.
– Я же в шутку. А эта – всерьез.
– А футболку она все-таки для себя купила, – заметила я, запуская руку в коробку с пирожными.
Ника шлепнула меня по руке:
– Дома съедим! Ты забыла, я порядок люблю во всем? Ну, тогда понятно, что мне в ней не понравилось. Что она под такой красивой и дорогой одеждой носит футболки из самого трешевого магазина в мире!
– Хотя все же странно, – пробормотала я, – размера-то они были явно детского.
Когда мы подошли к домику мадам, то уже стемнело. У забора помигивал фонарь.
– Она все-таки закрыла окно в нашей комнате, – прищурилась Ника, – мымра дымящая!
– Где наше? – спросила я и ойкнула, потому что с размаху наступила в лужу, которая оказалась под тонкой ледяной корочкой.
– Брр, – сказала я, – счастье, что у меня вторая пара кроссовок есть!
– Икзектли, – согласилась Ника, – свои сапожки я тебе после таких прыжков вряд ли одолжу. Еще мне есть хочется. И спать.
– Да, спать сегодня пораньше надо лечь, – вспомнила я, – потому что...
– Потому что – что?
– Э-ээ... Ничего. Потому что мы устали.
В домике было темно, но дверь оказалась незапертой. Мы скользнули внутрь.
– Не будем зажигать свет, чтоб эта чокнутая не приперлась, – шепнула я Нике, пока мы крались по гостиной.
Мы бесшумно взобрались по лестнице. Отперли дверь в свою комнату. Я подбежала к кровати и плюхнулась, мечтая об одном – снять насквозь промокшие кроссовки. И тут же подпрыгнула, как ошпаренная. На моей кровати кто-то лежал!
Глава 8,
в которой мы знакомимся с остальными обитателями нашего пансиона, а у нас с Никой появляются друг от друга секреты
Я завопила, и тот, на кого я плюхнулась, тоже вскрикнул и подскочил. Ника сначала щелкнула выключателем люстры, а когда он не сработал, она что-то гневно пробормотала по-английски в адрес мадам и включила лампочку над моей кроватью. Оказалось, что на моей кровати спал Грей!
– Привет, – пробормотал он, потирая глаза.
– У вас тут свидание, что ли? – сощурилась Ника. – Я не мешаю?
– Какое свидание? – завопила я. – Понятия не имею, что он делает в моей комнате.
– А я, кажется, имею, – сказал Грей, потягиваясь и натягивая куртку, которую поднял с пола. – Я не видел ваших вещей, свет не включал. Решил, что это пустая комната.
– Так ты тоже снимаешь комнату в этом пансионе? – обрадовалась я.
– Ага, у мадам Пуарэ. Поленился к ней идти, регистрироваться. Устал.
– А откуда у тебя ключи от нашей комнаты? – с подозрением спросила Ника.
– Зачем мне ключи? – хмыкнул он.
Ника вопросительно посмотрела на меня, но я не ответила. Как завороженная, я смотрела на Грея во все глаза. Раз ему не нужны ключи, он залез через окно!
Он открыл рюкзак, выложил на тумбочку сначала книгу, потом – документы. Замкнул молнию, нацепил рюкзак на спину.
– Извините, девчонки, – зевнул он и улыбнулся, – думал, завтра с этим вопросом разберусь, а придется – сегодня. Ладно, пойду я...
– Через окно? – не выдержала я.
– Зачем через окно? – удивился он. – В соседней-то комнате окно закрыто.