Парк
Шрифт:
Хорошо хоть вытащить этого дурака успели. А то бы не день рождения мой праздновали, а похороны.
Я говорил с отцом перед отъездом. Он собирался продать теткин дом в конце месяца и просил нас за ним присмотреть. Сашку как раз опять полицейские хлопнули с лекцети, вот батя и попросил меня увести его из города.
* * *
Вернулся Санек поздно, немного выпивший. К этому времени я уже успел купить продуктов в местном ларьке и даже настроил телик.
— Ну что познакомился с местными? — спросил я Саню, не отрывая взгляда от ящика, а зубы
— Еще бы! Ты не поверишь Витек, у них тут даже клуб есть. Я спасен.
— Только смотри мне, чтобы шпану сюда в дом не водил!
— Да брось ты! Кого я приведу? — Саня плюхнулся рядом со мной на диван.
— Я серьезно! Второй этаж твой. Я не против, если ты приведешь сюда девку, но чтобы пацанов в дом не водил. Отец обещал приехать, забрать ценные вещи. Мне не нужно чтобы что-нибудь здесь пропало.
— Серьезно? Ты разрешишь привести мне девку? Спасибо мамочка.
— Заткнись!
— Максимум только одну? А вдруг меня захотят две? Они ведь не видели таких парней как я в своем Мухосранске. — Санек сделал неприличные телодвижения тазом, при этом закинув руки за голову.
— Тишгород, а не Мухосранск! И да, только одну! Я сюда заниматься приехал!
— Оу да! Мистер всезнайка не позволит мне удовлетворить сразу двух самок!
Я схватил Саню за голову и натер ему кулаком затылок.
Мы стали смотреть телик, на котором показывал всего один канал, да и тот плохо. Шел какой-то занудный любовный сериал. Саня долго не выдержал и пошел спать. Я заночевал на диване. Он мне понравился — мягкий такой, аж проваливаешься внутрь.
* * *
Утром я встал рано. Саня еще спал. Я решил пробежаться по окрестностям — полезно для здоровья ведь, да и хотелось посмотреть на Тишгород лучше.
Я выбежал со двора, в своих трениках, кедах и майке, и побежал налево сопровождаемый лаем местных собак. Я бежал по частному сектору, пока дорога не привела меня к деревянному покатому мостику через широкий ручей. Дальше дорога уходила вправо и пролегала до самого центра, а слева на возвышенности стояла арка для входа в большой парк-заповедник. Периметр парка окружал забор-сетка покрытый какими-то порослями плюща или винограда.
Возле моста я встретил милую бабушку с пышной шевелюрой на голове. На небе не было ни облачка, но она почему-то стояла с зонтом.
Бабушка поприветствовала меня, приподняв свой зонтик над головой. Сам не заметил, как с ней разговорился.
— Недавно в нашем городе сынок? Я тебя раньше не видела.
Бабушка была одета в вязанную крнасную накидку на старое платье. Она мне показалась довольно милой. Старуха рассказала о заброшенном парке-заповеднике в который почему-то нельзя было бегать.
Я был удивлен. Если в такой дыре есть парк, то мне было бы где заниматься спортом по утрам или вечерам, но старуха сказала, что туда заходить опасно.
Она сказала, что около года назад как-то ночью оттуда доносились крики, а утром пропал сторож старого кладбища, расположенного прямо в парке, и охранник, стерегущий ворота. Будто сквозь
— И полиция приезжала сынок, и сами искали. Никого не нашли. А потом через пару месяцев внучка соседская пропала. Тоже как ты бегала, только в парке. Говорили мы ей, не ходить туда, так вы ж молодежь нынче упрямая. Вам что в лоб, что по лбу, все одно! Еще потом двое исчезли. Да чего тут говорить? — Баба Маша — так ее звали, сказала, что некогда власти хотели здесь парк аттракционов открыть. Кладбище только мешало им. Снести его хотели, так местные взбунтовались — митинг устроили, забастовку. Сказала, что тут все предки ее лежат. И каждого жителя местного так же. — Уже и забор соорудить успели, дорожки из плитки выложили, да так и зачахло все. Не дали им наши парк построить. Так и остался он — брошенным.
— Власти охранника на ворота поставили, в старом охотничьем доме его поселили и сторожа взяли на работу. А как пропали они, так все работы свернули, и вот уже год, как этот парк, так и стоит бесхозным. Он ведь по возрасту старше моих прадедов. Еще с Бог знает каких времен здесь. Раньше охотничьи угодья у местного дворянства были. Любили они здесь гужеваться. Люди давно уже в нем пропадают. Говорят, здесь битва когда-то была даже. Вся земля в нем насквозь костями пропитана. Местные туда стараются не ходить. Разве на красную горку родных помянуть, да и то, только все вместе.
Поначалу храбрились многие. Только днем ходили. А потом и днем стали пропадать. Никого так и не нашли. Последней каплей два парня пропавшие стали.
Да уж. Странная бабушка мне попалась. То ли не все дома у нее были, то ли нарочно меня как неместного запугать пыталась, чтобы не лазил здесь. В общем, попрощался я с бабой Машей, да и побежал себе дальше. Видел и парк сам через забор и арку ржавую. Видать, даже покрасить ее не успели. Не думаю, чтобы из-за пропажи людей работы свернули. Наверняка здесь причина посерьезней была.
Оббежал я все частные улочки, всех собак на себя собрал и вернулся домой.
* * *
Сашка сидел с плеером, пялился в телик. Я ушел наверх, чтобы он мне не мешал. До самого вечера просидел за планшетом — учил все. Вечером Сашка сказал, что в клуб пойдет. Я предупредил его, чтобы он там не нарывался, но брат мой умел за себя постоять — пару лет даже на бокс вместе со мной ходил. Только потом бросил. Ему всегда не хватало целеустремленности. Он был гуленой на широкую ногу — пропащая душа.
Когда Саня ушел, в доме стало как-то одиноко и тихо. Я не боялся остаться один, был не из тех людей, которые боятся там темноты или одиночества, но мысль о том, что здесь умерла тетка, как-то действовала мне на нервы. И я решил снова совершить пробежку. Выбежал со двора в олимпийке. Дело двигалось к зиме — по вечерам уже становилось холодно.
Я вновь бежал по окрестностям словно паровоз, выпуская изо рта клубы пара. Бегать тут особенно было негде. По улицам за мной то и дело гонялись собаки. Было еще светло, но солнце уже клонилось к горизонту.