Парки и дворцы Берлина и Потсдама

Грицак Елена Николаевна

Ворота крепости Шпандау

Внутренний двор крепости Шпандау

Первые сведения о поселке, устроенном в месте слияния рек Шпрее и Хафель, относятся к IX веку. Первые каменные укрепления появились через три столетия, и только спустя 400 лет король решил возвести здесь настоящую цитадель. Толстая 12-гранная стена, 4 треугольных бастиона и круглая башня Юлиуса составили идеальное для тогдашних условий военное поселение. После Франко-прусской войны 1870 года башня использовалась как хранилище захваченных у противника денежных средств. Своеобразный сейф защищала 17-тонная бронированная дверь с хитрым замком, которая поныне хранится в здешнем музее и с забавной немецкой педантичностью закрыта стеклом.

Сегодня Цитадель – воистину произведение старинного градостроительного искусства – лучше всего рассматривать с высоты птичьего полета. Из иллюминатора прогулочного самолета видно, как по аллеям крепостного парка прогуливаются влюбленные, сидят на лавочках старики, с веселым криком бегают дети, фотографы, устроившись на крышах бывших бастионов, делают снимки для глянцевых журналов. Экспозиция здешнего музея включает в себя довольно странные предметы. Например, на стене при входе в башню Юлиуса вывешен портрет сына Иоахима II, Иоахима-Георга, изображенного в доспехах, с хитро прищуренным глазом. Внутри, на выставке в первом этаже, можно увидеть огромные сейфы, пушечные ядра, противогазы, соседствующие с чучелами рыб и зверей. Экспонаты, расположенные во внутреннем дворике, теснятся вокруг гильотины.

Новый мост через Шпрее

Суровую крепость окружает старый город с очаровательными, почти игрушечными домиками, ровными рядами выстроившимися по улице Кольк. Тщательно отреставрированные здания предназначены в основном для осмотра туристами, хотя некоторые служат обычными жилыми домами.

Трепетные чувства в Шпандау вызывают остатки средневековых оборонительных укреплений и Гарнизонная церковь, полностью разрушенная и заново отстроенная после войны. Упоминания о главной достопримечательности старого города, похожей на средневековую башню церкви Святого Николая, встречаются в хрониках, датированных серединой XIII века. Современные пропорции храм приобрел гораздо позже: сильно вытянутый молитвенный зал был построен в середине XV века, а шпиль появился тремя столетиями позже. Подобно многим берлинским зданиям, храм Святого Николая сильно пострадал при штурме Берлина, но в целом сумел уцелеть. Довольно хорошо сохранился уникальный алтарь, который горожане спрятали от огня за стеной, возведенной буквально за одну ночь.

В трудные моменты берлинцев поддерживала любовь к родному городу. Достойна восхищения их стойкость во время Второй мировой войны, когда, переждав бомбардировку, наутро они появлялись из-под руин и принимались за будничные дела. В последние месяцы городские жители не получали поддержки от Гитлера, ибо тот отвернулся от народа, едва осознав поражение. Собственно поддержки никто и не ждал, ведь в самом Берлине ко вселенским планам фюрера относились без особой симпатии. Люди подбадривали себя шутками, говоря, что «война закончится, как только с Восточного фронта на Западный можно будет добраться на электричке». Они считали к трусами тех, кто предпочитал прифронтовые работы ночной опасности в Берлине. Со стоическим спокойствием они переносили бомбардировки, наблюдая за разрушением любимого города и каждый день делая все, чтобы не допустить его гибели.

Берлин в мае 1945 года

Район парка Тиргартен во время штурма Берлина

Несмотря на все старания, катастрофа все же наступила; в мае 1945 года город оказался в таком положении, в каком его эмоционально и в целом точно описывали зарубежные журналисты: «Воронки, трещины, горы булыжника, усеянные осколками поля, руины, куски кабеля и водопроводных труб, торчащие из-под земли подобно искромсанным внутренностям древних чудовищ. Глядя на все это, невозможно представить, что на их месте когда-то стояли дома. Город остался без топлива, без света, с кладбищем в каждом садике, и над всем, как неподвижное облако, стоял смрад разложения. Забытые богом люди оказались в ничейной стране. Их жизнь представляла собой каждодневную борьбу за кучку картофеля, ломоть хлеба, горсть угля, несколько сигарет».

Это жуткое зрелище напомнило многим, что настал момент отсчета нового времени, когда требовалось уже не подумать, а быстро принять решение относительно будущего страны. Как уже бывало в критический час, нашлись люди, заговорившие о необходимости смириться с действительностью. Однако в ответ на подобные заявления ораторы неожиданно услышали: «Нет, у нас, немцев, был подобный опыт, мы вечно покорялись, хотели избежать самого худшего и в итоге его обрели. Германия лежит в руинах, мы не просто утратили свободу, нас отбросили на целое поколение назад, заставили влачить нищенское существование. Сегодня мы должны начать все заново и теперь хотим довериться только себе».

Зверинец за стеной

С 1960 года пост главы Государственного совета ГДР занимал Вальтер Ульбрихт, коммунист, чьи ортодоксальность и трудолюбие с лихвой компенсировали отсутствие таланта. Подняв вопрос об усилившейся эмиграции в Западный Берлин, он предложил решить проблему на удивление простым способом. Уже через год вдоль границы между двумя частями города была протянута колючая проволока и выставлены блокпосты, а в последующие дни временное заграждение начали заменять бетонной стеной. Мощная, в средневековом духе жутковатая постройка, дополненная сторожевыми башнями, отпугивала не только своим видом: вооруженные часовые с восточной стороны получили приказ стрелять в каждого, кто задумает покинуть коммунистический Берлин без официального разрешения. Судя по многочисленным инцидентам, такие мысли у «красных» берлинцев возникали довольно часто, но попытки перебраться через стену чаще заканчивались арестом.

Гораздо вольготнее жилось в Восточном Берлине животным, как домашним (немцы очень любят кошек), так и диким, которым здесь никогда не грозили решетки. Берлинский зоопарк (нем. Zoo) начал действовать при Фридрихе-Вильгельме IV и тогда являлся всего лишь королевским зверинцем. В прелестном саду с искусственными горами и фонтанами из белоснежного мрамора свободно гуляли львы, слоны, порхали пестрые китайские птички. По указу короля зодчие построили оранжерею, которую обустраивали выписанные из Англии специалисты по выращиванию болотных растений – таких, как ряска, кувшинки, лилии. В начале следующего столетия в этом павильоне разместился аквариум.

Едва появившись на свет, берлинский Цоо стал считаться самым технически оснащенным зверинцем Европы. Во время штурма германской столицы в мае 1945 года он, к сожалению, не избежал обстрела; гепарды, тигры, волки гибли под пулями, умирали от голода или разбредались по городу. Тогда жители срубили на дрова уникальные деревья, а оставшихся зверей просто съели. Некогда ухоженная территория превратилась в пустырь, пугающий воронками, разрушенными павильонами, пустыми птичниками, плавающими в грязной воде.

Когда бомбежки закончились, берлинцы пожалели о содеянном и сумели упросить магистрат выстроить новый Цоо взамен уничтоженного войной и людской безответственностью. Выбрать участок не представляло труда, ведь в городе имелось немало заброшенных поместий, например Фридрихсфельде, где обветшавший дворец стоял посреди прекрасного парка, созданного великим Ленне. На фасаде плохо сохранившегося здания еще просматривались черты раннего барокко, столь любимого прусскими королями конца XVII века. Облагородить изрядно запущенную территорию усадьбы взялся профессор берлинского университета Генрих Дате, который справился с задачей быстро и очень хорошо, за что впоследствии был назначен директором зоопарка.