Шрифт:
ЗАСЕДАНИЕ 5. СГОВОР
1
Губернаторский лимузин, распугивая синими мигалками и заунывным воем сирены автолюбителей и профессионалов, летел по разделительной полосе к зданию областной администрации. Иногда водитель резко принимал вправо, а то и вовсе, не сбавляя скорости, выскакивал на встречную полосу движения, объезжая самых упрямых шоферов. Другой бы только подивился искусству губернаторского рулевого, но Пьеру Кантоне, который считал, что уже в какой-то мере свыкся с лихорадочным и совсем непредсказуемым образом жизни в России, такая лихая езда была не по нутру.
Он постарался отвлечься, не обращать внимания на дорогу и ещё раз продумать ход предстоящего разговора с главой области.
Теперь он не сомневался, что при удачном стечении обстоятельств уже года через три на его банковские счета поступит первая прибыль. А когда на всех насосных будет установлено новейшее оборудование, старые нитки трубопроводов заменятся на новые, гораздо большего сечения, тогда и придет время приподнять тарифы на воду, и деньги потекут рекой. Но как бы не вертел цифрами и предположениями Кантона, как бы ни старался он заглянуть в ближайшее будущее, а все равно выходило так, что затраченные им на реконструкцию средства, смогут вернуться обратно только лет через пять. Опять же при удачном стечении обстоятельств: если местная дума без промедления примет закон о приватизации, если областная администрация выполнит свою часть программы, если таможенные органы не увеличат процентные ставки на ввоз импортного оборудования, и если, конечно, ему никто не станет ставить палки в колеса. Он, Кантона, не только понимал, но и видел, что Россия нынче стала огромной предпринимательской нивой, по которой носятся лихие люди и не брезгуют собирать совершенно чужой урожай. Какое-то седьмое предчувствие подсказывало ему, что из таких людей и его главный российский партнер — Денис Карлович Бурмистров.
Не успел он подумать о банкире, как в лимузине раздалась трель телефонного звонка, и через несколько секунд водитель, разгоняя машину по встречной полосе, передал ему трубку сотового телефона. Бурмистров сообщал, что всего лишь на четверть часа задержится и будет у губернатора ровно в десять часов пятнадцать минут. Это сообщение немного раздосадовало Кантону: ему хотелось, чтобы он был представлен областному голове не личным секретарем или помощником, а одним из влиятельных лиц в регионе, каким считался Бурмистров. К тому же ему вовсе не хотелось самому начинать разговор о модернизации водообъектов: губернатор мог истолковать это так, что не родное отечество, а прежде всего иностранный капитал притягивает руки к государственной собственности.
«Впрочем, мое дело предложить, а их — отказаться», — подумал Кантона, но тут же поймал себя на мысли, что такое положение вещей его явно не устраивало. Слишком много времени и средств он затратил на Россию. И теперь было бы непозволительной роскошью, бросить разработанный план и в одночасье от всего отказаться. Только на поездки и коньяк, пусть даже низкосортный и дешевый, которым угощали рабочих, было истрачена добрая сотня тысяч франков. Немало денег ушло и на девчонку, которую встретил Кантона в Центре знакомств и которая ему так понравилась.
А понравилась ли? Не ошибается ли в своих чувствах Пьер? Да, она симпатична, скромна и как ему показалось, независима. Стоило потратить немало усилий, прежде чем она приняла от него подарки — костюм и колечко с бриллиантом. Но в то же время она показалась ему слишком простой и наивной. Он не мог не заметить, как ей трудно порой поддержать разговор, и она улыбалась или хохотала по каждому поводу. Видать, девчушка без образования. Сможет ли он найти с ней общие интересы? Будет ли их союз счастливым, таким, о каком он мечтал? Как-то его старый товарищ, после очередного развода грустно улыбнулся и сказал фразу, которую он запомнил навсегда: «Семейная жизнь напоминает бесконечный обед. Вот только десерт подают в самом начале. А потом в блюдах все чаще попадается горький перец».
Он постарался избавиться от нахлынувших вопросов по семейному счастью и благополучию. Но как ни старался сконцентрировать свои мысли на предстоящем разговоре с губернатором, ему это не удавалось. Теперь ему казалось, что понятия «бизнес в России» и «русская жена» просто неотделимы друг от друга. И рано или поздно выбор все-таки придется сделать. Главное, чтобы потом не пожалеть и не вылавливать перец из блюд. Да, он заметил, что в этой необычной и, на его взгляд, пока дикой стране очень много красивых женщин. Чересчур много.
Пьер вдруг невольно поймал себя на мысли, что уже не раз за последние несколько суток сравнивает чернявую Свету Марутаеву с девушкой, которую подвез из Марфино до областного центра. Она была лет на восемь старше черноглазой Светланы, но нисколько не уступала ей в женской привлекательности и совсем разительно отличалась в плане образования и общения. Кажется, она была помощницей депутата думы. Того самого депутата, у которого, по мнению Кантоны, совсем не оставалось шансов победить и прорваться в новый состав законодательного органа. Потому что он, Кантона, делал ставки совсем на другую кандидатуру и был уверен, что с его помощью виктория будет одержана. Нет, они не затрагивали тему выборов в разговоре с попутчицей. Она превосходно разговаривала на французском и, казалось, не было тем, в которых бы она не разбиралась. Он, искоса поглядывая на её длинную челку, порой даже удивлялся: откуда она так много знает о парижской жизни? Она перечисляла любимых французских киноактеров и писателей, восхищалась шедеврами Лувра и архитектурой города, и, нисколько не коверкая слов, называла улицы и проспекты Парижа, где с детства мечтала побывать. О Боже! Она даже мимоходом заметила, что ни в одном из ресторанчиков Монмартра никогда бы не заказала шато семилетней давности, обосновывая свое высказывание тем, что именно семь лет назад урожай винограда получился скудным и недозревшим, а следовательно вино того года среди парижан считалось не совсем вкусным и качественным. До знакомства с ней ему казалось, что французы гораздо лучше знают жизнь России, нежели россияне разбираются в парижских тайнах. Она напрочь опровергла его мнение.
Когда они подъехали к её дому, ему даже не хотелось расставаться с новой знакомой. Он предложил ей поужинать, но она вежливо отказалась, сославшись на усталость и на то, что их город не такой уж и большой и они ещё обязательно встретятся.
Лимузин остановился рядом с мраморной лестницей, которая вела к входу в здание администрации. Дверь машины открыл помощник губернатора.
— Господин Кантона, Николай Яковлевич ожидает вас в своем кабинете. Я помогу вам.
Они шли по мягким ковровым дорожкам, мимо многочисленных скульптур, которые были установлены вдоль длинных коридоров. Потолок и стены были исписаны фресками и картинами. В огромной приемной журчал небольшой фонтан и вода стекала по красочной мозаике альпийской горки, выполненной с вкраплениями полудрагоценных камней. Глядя на все эти совсем не дешевые изыски искусства и скульптуры, Кантона вспомнил о том, как перепрыгивал лужи в Марфино, опасаясь вывихнуть ногу на грязных улицах и тротуарах с вздыбленным асфальтом. Как ярко контрастировали друг с другом мрамор административного дворца и облупившиеся здания водо-насосных станций, позолоченные ручки губернаторских дверей и почти проржавевшие трубы водоводов.
— Как же, как же! Давно ожидаю вашего визита, — развел руки губернатор, будто хотел по-русски обнять Кантону, и под вспышки фотокамер, направился к нему.
Кантона даже не ожидал, что встретит в этом, похожем на спортивный зал, кабинете, столько представителей прессы. Пока ему была совсем не понятна та торжественность и внимание, которые его персоне оказывал глава области. Но пожав руку Кантоне, он тут же сделал жест в сторону своего помощника и тот попросил фотокорреспондентов покинуть кабинет.