Парни в бронежилетах
Шрифт:
– Как ты меня нашел?
– Позвонил матери... Она дала твой номер. Ты в Москве когда будешь?
– Я сейчас в Москве. Снял квартиру, ремонт делаю... Временно обустраиваюсь. Ты все там же?
– Нет, папа... – В простом русском слове сын делает французское ударение – на последнюю гласную. Это звучит манерно, хотя Ангел понимает, что такое привычка. – Уже полтора года...
– Вот те раз... А я тебе телеграмму ко дню рождения посылал...
– У меня там были неприятности. Пришлось уйти. Но об этом не будем...
– Понимаю... И где сейчас?
– В настоящее время... в Польше...
– Польша – это совсем рядом. Пару часов, и ты здесь...
– Может быть... Потому и спрашивал... Как у тебя со здоровьем?
– Не старею...
– Финансовая помощь не нужна? У меня свое неплохое дело. Имею возможность помочь...
– Матери помоги.
– Я перевел ей пятьдесят тысяч евро.
– О! – удивляется Ангел. – Это сумма. Значит, неплохо живешь... Но мне не надо... Я свои скромные запросы обеспечить в состоянии сам. Тебе пригодится, надеюсь, больше...
– Хорошо, папа. Так давно не виделись, хотелось поговорить, а что сказать, не знаю...
– Звони чаще. Что-то надо будет в Москве, я помогу. Я здесь, похоже, надолго...
– Хорошо. До свидания.
– Алло! Сережа... Сережа... Номер свой оставь.
– Мне пока звонить не надо. Я на днях сам позвоню. Может быть, завтра... Пока, отец...
Ангел растерянно смотрит на мониторчик, определитель номера не показывает, что с ним случается редко. Он убирает трубку и оглядывается. Все смотрят на него. Все знают, что сын Ангела служит во французском иностранном легионе в Джибути. Теперь понимают по разговору, что – служил...
– С Серегой нелады? – спрашивает Пулат.
– Кто его знает, что там с ним... Лады... Нелады... Ты же своим родителям не много о себе говорил. И он так же. Мужской принцип... Двадцать восемь лет... – неохотно отвечает Ангел. – Полтора года, как расстался с легионом. Какие-то неприятности... Сейчас в Польше. Свой бизнес. Как я понял, собирается в Москву... По телефону всего не скажешь. Позвонит еще...
Ангел кивает всем на прощание и, задумчивый, уходит. Даже более чем задумчивый. Почти мрачный... Собирается и Пулат. Засовывает в карман тетрадь с записями. Он французский учит со старанием. Словно надеется каждый день с французами общаться. Обычно Пулат, если нет какой-то необходимости, раньше всех уходит. Ему до Электростали долго добираться. Но в последние дни Ангел «маленького капитана» опережает. Ремонт – дело святое... Почти как пожар...
В это время подает звуковой сигнал компьютер. Доктор Смерть, сидящий в своем привычном, держащем его вес кресле, принимает сообщение, сразу расшифровывает и распечатывает.
– Саня... Тебе... Звони Астахову...
Басаргин читает сам и после этого набирает номер. Владимир Васильевич отвечает сразу.
– Товарищ генерал, пришло для вас известие... Доктор по факсу отправляет маркировку и анализ химического состава... – Александр передвигает по столу два листа Доктору. – Анализ получали от предприятия-изготовителя. Поэтому задержка. Диктовать это... Сами понимаете...
– Не надо по факсу... Я пришлю человека... А само сообщение? Если не секретно...
– Доктор уже отправил факс... Они у нас скоростные – и факс, и Доктор. А само сообщение... Я перескажу своими словами... Короче, версия о причастности ЭТА не подтвердилась. Версия была вызвана тем, что в то время в городе проживали в гостинице трое басков, вели себя странно, почти не покидали номера. Их, естественно, сразу арестовали... Быстро выяснили, что это художники, приехали на родину импрессионизма. Учитель с двумя учениками... Работали прямо в номере. Готовились к какой-то выставке... Расследование зашло в тупик. Груз пропал без следа... Был еще один подозреваемый... Городок
– Это очень много... Спасибо, Александр Игоревич... Минутку... Так... Так... Хорошо... – последние слова, очевидно, адресованы кому-то другому. – Александр Игоревич, факс пришел, та же самая маркировка. Следовательно, если сами найдете время, загляните ко мне завтра утром... Если не сможете, пришлите Тобако. Есть кое-что интересное, и вы вынуждены будете включиться...
– Я понял, товарищ генерал. Кто-то из нас будет обязательно...
Басаргин кладет трубку.
– Кроме нашего родного Ангела, – говорит Пулат, слушающий разговор. – Есть у нас сегодня Ангелов Сергей Алексеевич, а теперь есть и Шайтанов Сергей Алексеевич... Полный набор...
– Ну и что? – спрашивает Доктор, не оборачиваясь. – Это запрещено международной конвенцией?
– Нет... Просто – Ангел и Черт... Они всегда рядом ходят, как день и ночь, как туча и солнце... Шайтан... Понимаете? Шайтан – черт в тюркских языках... Приятное совпадение...
– Совпадений в мире не бывает... Все имеет свое логическое обоснование, – возражает Дым Дымыч Сохатый. – Просто мы не умеем найти связь между фактами. Однако наше неумение вовсе не означает, что этой связи не существует...
– Обращайте внимание на черных кошек! – театрально восклицает Тобако. – Будьте бдительны!
– И это тоже... – Дым Дымыч кивает. – Не надо было Пушкину участвовать в восстании на Сенатской площади, и потому ему приходится трижды возвращаться... Сначала дорогу перебежала черная кошка, во второй раз – заяц, что еще хуже. А в третий раз ему навстречу попался поп. Это великого поэта совсем добило. И он заперся в своей усадьбе... В итоге не попал в ссылку и немало успел написать для развития потомков...
– Мне бы, что ли, поп навстречу попался... – говорит Виталий. – Домой ехать неохота.
Но, вздохнув, он уходит. Басаргин закрывает за ним дверь, возвращается в офис, и в это время, легок на помине, словно сам интересуется вопросами взаимодействия ангелов и чертей, звонит Ангелов:
– Командир... Просьба...
– Слушаю.
– Не можешь неофициально поставить мой телефон на контроль через спутник? Именно – неофициально... Чтобы сразу не возникло вопросов. А потом посмотрим...