Шрифт:
Если я в состоянии постичь что-то лучшее во мне самом, то — скажу я вам — я не смогу успокоиться, пока не постараюсь осуществить это или выяснить к этому путь. Это закон жизни моей. Это — действие во мне непрестанного устремления Жизни к более высокой организации, более глубокому и интенсивному самосознанию и к более ясному пониманию себя.
«Человек и сверхчеловек», Джордж Бернард Шоу.
Посвящается писателю, режиссеру и актеру Бургессу Мередиту, который, не щадя времени, отдавал свою энергию и давал мудрые советы в критические для нашей пары моменты. Его профессиональные рекомендации обеспечивали нас реалистическим контекстом для наших довольно необычных набегов в область экспериментов по преобразованию традиционных средств передачи настроений, идей и «невыразимого» содержания мистического опыта. Его внутренние переживания этих сфер и их передача помогали нам выразить наши собственные переживания для других людей.
Делясь с нами своими свершениями («Улиссы в ночном городе» — обе первых постановки вне Бродвея и недавние — на Бродвее, как режиссер; «Лисята» — как актер, и в своей автобиографии как писатель), он являл собой образец таланта и профессиональной компетенции, что давало нам новую способность проникновения в то, как передать глубокий человеческий опыт через театр, кино и печатное слово.
Пролог
«Центр циклона — это то спокойное, восходящее место низкого давления, в котором можно научиться жить вечно. Сразу за этим Центром — бушующий шторм собственного эго, конкурирующего с другими эго в неистовом круговом танце. Как только оставляешь центр, рев бушующего вихря глушит тебя все более и более по мере присоединения к этому танцу. Собранное мысле-чувство-бытие человека, его Сатори разной степени — только в этом центре, не снаружи. Его издерганные состояния сознания, его виды функционирования типа ан-ти-Сатори, его разновидности ада, созданные им самим, — вне этого центра. В центре циклона человек вне колеса Кармы жизни, возвышаясь до единения с Творцами Мира, творцами нас».
Парный циклон — это соединение двух личных центров. В этой книге это единение мужчины и женщины — двух кружащихся циклонов со своими центрами, причем один вращается вправо, другой — влево. В «Парном циклоне» Тони и Джон задаются вопросом: «Возможно ли слить два центра, два циклона — один мужской, другой женский, таким образом, чтобы мог быть восходящий, покойный центр, разделенный ими обоими?»
В течении пяти лет нашей совместной жизни мы искали средства для обретения этого между нами. Эта книга — рассказ об этих пяти годах, насколько нам удалось рассказать об этом в данное время.
Предисловие
Мне хотелось бы начать эту книгу с любовного письма. С письма, написанного нашему другу — Лауре Хаксли ее мужем Олдосом, опубликованного Лаурой в книге «Единственный миг».
«… нашел у себя в кармане единственный листок бумаги. И вот царапаю тебе письмо, любимая, попивая кофе на Корсо Витторио Эммануиле.
Пишу, чтобы сказать тебе, что ты, должно быть, и вправду стрэга (колдунья), а иначе отчего же это я люблю тебя все больше и больше? Отчего я начинаю ревновать к тем, кто любил тебя прежде? Нет, это не ревность, а скорее грусть, что меня тогда не было, что я не был десятью другими, любящими тебя на десять разных ладов, в десять разных мгновений твоей жизни и моей… соединяясь с тобой в нежности, страсти, чувственности и понимании.
Ну что ж, я — не десяток других, и я — здесь и теперь, а не там и тогда. Но здесь и теперь я очень люблю тебя и хотел бы только одного: любить тебя больше и лучше — любить тебя так, чтобы ты всегда была здорова, сильна и счастлива; так, чтобы не было никогда этого противоречия между трагически страдающим лицом и безмятежностью прекрасного тела нимфы с маленькими грудями и плоским животом, с длинными ногами… которые я так нежно люблю.
Ну, надо пойти отправить письма, примерить костюм и играть роль респектабельного джентльмена от литературы, который не будет сидеть в кафе и — боже упаси — писать любовные письма собственной жене».
Я плакала, когда читала это в первый раз. Я так часто испытываю то же самое к Джону. Вас, должно быть, немало, тех, кто чувствует то же самое, пар, которые едва не прошли мимо друг друга, но которым посчастливилось встретиться.
Антониетта Лилли.
Введение
В XVIII главе «Центра циклона» Джон и Тони встречаются. В «Парном циклоне» мы продолжаем эту историю наших усилий, направленных к единению.
Джон:
Официально мы встретились 21 февраля 1971 г., оба мы (в некоторых пределах) приспособились друг к другу. Размах разделенного нами опыта с тех пор был у нас явно столь же велик, что и во всякое время нашей прежней индивидуальной жизни до того, как мы встретились. Мы вели вместе настолько активную жизнь, что Тони в ответ на вопрос в одном недавнем интервью: «Сердитесь ли вы когда-нибудь на Джона?» сказала: «Я вовсе никогда не сержусь на него, но иной раз скучаю по обыденному»
Со времени встречи, описанной в «Центре циклона», мы переехали из дома Тони в Лос-Анжелесе в другой дом — в Малибу, в Декер Каньоне, где мы организовали группы. Вначале они были для всех, кто к нам обращался. Впоследствии мы стали тяготеть к группе молодых врачей. С созреванием наших отношений мы обнаружили, что желаем работать с теми, кто уже прошел определенную школу в более продвинутых вопросах, касающихся жизни на нашей планете и того, как ее успешно вести.
В Декере у нас есть отдельное строение, в котором находятся два изоляционных бассейна как для нашего пользования, так и для наших посетителей. Построенный мной изоляционный бассейн — это метод, созданный в 1954 г. для изучения уединения, изоляции и затворничества в научном Институте Психического Здоровья в Бетсе-да, штат Мэриленд. В то время я задался вопросом: что происходит с центральной нервной системой и умом человека, изолированного в отсутствии всякой стимуляции?
Я был нетерпеливый молодой ученый, пробивающийся в сферы неведомого, в области нервной системы (я работал с животными) и в области ума (работа над собой и некоторыми иными субъектами). Я провел десять лет в работе с бассейном без всяких вспомогательных средств (таких, как ЛСД), и обнаружил для себя множество новых пространств.
Позднее, с 1964 по 1966, как я уже говорил в своих книгах «Программирование и метапрограммирование в человеческом биокомпьютере» и «Центр циклона», я принимал ЛСД в бассейне в Сен-Томасе и нашел много новых пространств, неиспытанных прежде. Маска, которой я пользовался вначале в пресной воде, была устранена: в Сен-Томасе я воспользовался плавучестью в мелкой соленой воде.
В Декере техника бассейна была упрощена еще более, и теперь ею легче и безопаснее пользоваться. 53 % раствора английской соли дают плотность раствора для плаву-чести 1.30 г. см.
Глубина бассейна — 10 дюймов (25 см); если нужно, можно быстро сесть на дно бассейна; когда верхняя часть тела выступает из раствора, нижние части — погружаются. Лежа на спине с руками, вытянутыми по бокам, можно удобно плавать; ноги, руки и голова плавают на поверхности раствора. В воздухе над этим раствором поддерживается температура около 93° F, как и в воде. Полная темнота и полная тишина.
Вопреки дурной репутации экспериментов так называемой «потери чувствительности», этот метод бассейна редко когда вызывал панику, страх или сильную боль. С помощью той техники, которой мы сейчас располагаем, практически всякий безопасно может находиться в бассейне в плавучем состоянии. (В некоторых случаях мы не допускаем применения бассейна. К примеру, если есть опасность припадка, мы не поощряем применение бассейна иначе как при тщательном медицинском контролировании такого припадка. Бассейн противопоказан также в некоторых случаях психических заболеваний).