Шрифт:
Похмелье
Состояние было ужасное. Семен открыл глаза и тихо застонал. Было душно, облезлые стены ванной комнаты, в которой он отмокал уже третий час, отсырели, теплая струйка воды из крана бесшумно пульсировала на подставленной ступне. Не было
Хорошо, что завтра выходной, можно отлежаться. Весь кошмар состоял в том, что помочь было ничем нельзя. Три дня пьянки сделали свое дело. Теперь уже никакое пиво, никакие опохмелки помочь не смогут. Вылечить от этой бесконечной конвульсии, от этого отвратительного чувства отрешенности, печеночных спазмов и мучительной тошноты сможет только время. Сутки надо, по меньшей мере, чтобы хотя бы подняться на ноги и заставить себя что-то делать. И денег пропитых так жалко, что хочется себе морду разбить. Нет, определенно, пора повеситься или вены вскрыть. Шевелится вот только не хочется, да и больно все это…
Семен надавил пальцами на глаза так, что пошли оранжевые круги, набрал полную грудь воздуха и погрузился в воду. Новая волна тошноты заставила его вынырнуть. Приподнявшись из ванны, он сунул палец в рот, и приступы дикой рвоты согнули его над раковиной. Но блевать было нечем, желудок был пуст. Отплюнув хинную горечь, наполнившую рот, он снова погрузился в воду и жалобно застонал.
Какое-то мимолетное движение привлекло его внимание. Он скосил в сторону воспаленные глаза и озноб, пробежав по затылку, спустился на спину. На подставке зеркала, свесив ножки, сидел маленький, величиной в ладонь, сине-черный чертенок. Семен вытаращил глаза, полуоткрытый рот прерывисто вытолкнул в атмосферу новую порцию перегара.
– Все,– подумал он,– труба дело, белая горячка. Вот так, видимо, сходят с ума, и прикрыл глаза ладонью.
– Пройдет, сейчас пройдет.
Он снова открыл глаза и страх, как показалось, шевельнул волосы на голове и сковал внутренности. Чертенок не исчез. Напротив, он поднялся на ножки и внимательно смотрел на него маленькими красными глазками.
– Брысь, нечисть,– выдавил из себя Семен и, утерев рукою пот со лба, вдруг неожиданно для себя истово перекрестился.
Чертенок скорчил злую рожицу и пронзительно запищал. Что-то случилось вокруг. Свет от пыльного плафона еще более потускнел, пахнуло какой-то холодной земляной сыростью. Банка из-под импортного пива, в которой стояли зубные щетки, описав плавную дугу, с грохотом покатилась по полу, заставив вздрогнуть.
Чертенок, злобно попискивая и подпрыгивая на полке, показывал на Семена рукой и корчил рожи. Внимание привлек шорох под потолком. Там в углу из вентиляционного отверстия, сломав решетку, протискивалась гадкая харя, покрытая слипшимися волосами. Она, как резиновая, меняла форму и мерзкие волосы вместе с каким-то мусором сыпались в ванну, попадая на босые ноги Семена. Ужас сковал его. Не было сил даже закричать. Судорожно вцепившись в стенки ванны так, что побелели пальцы, он одичало смотрел на непрошеных гостей.
Конец ознакомительного фрагмента.