Пароль скрещенных антенн
Шрифт:
Совершенно очевидно, что фараонов муравей расселился и продолжает распространяться действительно независимо от растительного мира.
Но уже только по видимости независимы от него муравьи, постоянно и непременно обитающие в пустынях, где растительность предельно скудна, но где зато хороши условия гнездования.
Муравьи обнаружены в среднеазиатских пустынях Кара-Кумы и Кызыл-Кумы и в такой классической пустыне, как Сахара. Здесь, в оазисах, встречаются виды муравьев-жнецов, питающихся главным образом семенами злаков, а также типично кочевые муравьи Тапинома и Тетрамориум, распространенные повсюду
За пределами оазисов на глинистых, каменистых, отчасти на песчаных почвах гнездятся хищные пустынные муравьи-бегунки, именуемые «фаэтончиками». Эти длинноногие муравьи славятся очень быстрым бегом — иначе им не прожить среди раскаленных песков. Во время бега они держат туловище высоко над землей, а брюшко поднимают перпендикулярно кверху, почти под прямым углом к груди.
Кроме бегунков-фаэтончиков, здесь обитают также крупноголовые светло окрашенные Феидоле, днем заметные только по темной тени, которую они отбрасывают на песке. Но обычно муравьи Феидоле промышляют не в дневные часы, а по вечерам или ночью.
Даже в совсем бесплодных районах найдены муравьи, и среди них серебристый, носящий пышное название Мирмекоцистус, он же Катаглифис бомбицинус. У этого вида солдаты вооружены длинными узкими жвалами — хорошим приспособлением, чтобы переносить тяжелые коконы с куколками.
Итак, судя по муравьиному населению, пустыни совсем не безжизненны.
Для муравьев действительной пустыней являются районы вечной мерзлоты, а южнее — районы болот, мокрые торфяники. Здесь растительный мир, правда, несравненно богаче, чем в сухих пустынях, но нет условий для наземного гнездования и особенно для зимовки.
Впрочем, теперь и здесь, в болотных топях, обнаружены муравьиные поселения. Сообщения об этом открытии были встречены в свое время с недоверием. В самом деле, ведь говорилось, что в районе торфяников муравьи жили не в висячих, воздушных гнездах, как южные виды, населяющие избыточно сырые и затопляемые участки,— нет, они гнездились на земле! Муравейники — не один, а сотни — находились на кочках, поросших осоковыми злаками и круглолистной росянкой. Семьи были неодинаковые: в одних имелось по нескольку сот насекомых, в других — по нескольку тысяч.
Каждое гнездо было сложено из аккуратно срезанных и просушенных на солнце, а затем склеенных один с другим листьев злаков и прядей мха; сверху его прикрывал серебристо-седой купол из сухого торфяного мха сфагнума. Крепкие стебли злаков, насквозь пронизывающие сооружение и продолжающие расти, служили как бы сваями, опираясь на которые муравейник поднимался над уровнем воды в болоте.
Продолговатые листовые пластинки осоки были для обитателей этих свайных сооружений кормовым угодьем. Но болотные муравьи охотились не только на «приусадебных» участках, вблизи дома. Они забирались в поисках корма довольно далеко, причем во всех направлениях перемещались над торфяником по висячим мостам, образованным побегами клюквы.
Самым удивительным оказалось, что все описываемые здесь поселения принадлежали не какому-нибудь ранее неизвестному виду, а давно описанным Формика фуска пицеа, которых всегда считали обитателями горно-степных районов и только изредка обнаруживали еще в дубовых лесах.
Свайные муравейники на болотах; муравьи-строители,
Впрочем, почему же муравьи, поселяясь на болоте, должны хуже приспособляться к новым для них условиям, чем, скажем, виды, населяющие Сахару или пустыни Туркмении, чем те самые бегунки, которые в перегревающейся почве глубже зарывают свои гнезда или не покидают муравейник для охоты в часы, когда пески настолько накалены, что все живое избегает появляться на них? Или почему следует отставать от болотных и пустынных муравьев домовому Мономориум фараонис, который уже на памяти человека превратился в обитателя городских поселений? А ведь домовый муравей поселяется даже в морских судах или в железнодорожных вагонах. Здесь маткам приходится откладывать яйца, а муравьям кормить своих маток и воспитывать личинок в мотающемся на рельсах вагоне или при непрерывной океанской качке...
Видимо, изменения природы живого идут гораздо быстрее, чем принято думать.
Чем же порождаются и как закрепляются эти изменения? Когда они возникают и что их ускоряет? Об этом известно пока очень мало.
Однако совершенно очевидно, что такие изменения не могут не задеть в конце концов и антенн. В прошлом муравьи постоянно и всюду, настойчиво и находчиво выискивали с помощью антенн привычную для данного вида температуру и влажность, необходимое освещение или, наоборот, затенение, источники пищи и прочие, извечно потребные виду условия жизни. Едва нужное найдено, те же антенны без промедления оповещали собратьев по гнезду о находке.
Но вот природа муравьев изменилась, и даже если антенны с виду остались такими же, как были, они начинают выискивать уже иную температуру, другую влажность, новые источники пищи и никак не реагируют на все прочие условия, включая и те, которые еще недавно были для муравьев единственно необходимыми.
И теперь собратья по гнезду оповещаются уже только о новых находках.
Что же в данном случае изменилось в антеннах? Этот вопрос продиктован не просто и не только любопытством и любознательностью.
Если раскрытие важнейших свойств птеростигмы или стилета яйцекладов подсказывает инженеру путь к совершенствованию приборов и машин, то разгадка таких секретов живого, как действие антенн, может оказаться еще важнее. Она обещает помочь успешнее вмешиваться в, биологические явления, в жизнь живой природы, помочь направлять развитие живого применительно к намечаемым людьми целям и задачам.
Внешние враги
Хорошо известно, что одни муравьи весьма чувствительно жалят, другие же пребольно кусают. Гораздо менее известно, против каких врагов из мира зверей, птиц и насекомых направлены острые муравьиные челюсти, их жало и яд.