Паровоз для царя
Шрифт:
– Это точно, – кивнул Флор Мишутин и полез в люк.
Он долго не возвращался, так что все ушли в комнату к Грубину, чтобы послушать пришельца. Правда, тот сначала отнекивался, говорил, что времени у него в обрез, но потом согласился.
– Расскажите нам, дорогой гость, – обратился к нему Удалов, – о своем просвещенном мире. Приобщите нас, так сказать, к тайнам будущего.
Гость вытащил носовой платочек, высморкался и проговорил:
– Наш мир далеко обогнал вас в своем развитии.
Об этом все уже знали.
– Мы достигли полного изобилия и развития техники. Например, я работаю в отдельном кабинете и только нажимаю на кнопки, а порой передаю результаты своих трудов мысленно на специальную машину, которая потом все сводит воедино и кладет на стол руководителю нашего учреждения.
– Вот это здорово! – сказал Удалов, чтобы подбодрить Вусца.
– Это обыкновенно, – поправил его Вусц. – Я удивляюсь, что может быть иначе. На работу и с работы я приезжаю мгновенно. Вхожу в будку около моего дома, нажимаю на кнопку и тут же оказываюсь в такой же будке, только у дверей учреждения.
– А как же эта будка работает? – спросил Грубин.
– Не интересовался, – ответил Вусц. – Дома у нас строят за одну ночь. Вечером очищают площадку, а утром уже дом готов, вплоть до тридцатого этажа.
– Замечательно! – воскликнул Ложкин. – Как же это делается?
– Об этом лучше спросите у строителей. Обеденный перерыв я использую для просмотра новых кинофильмов, которые я выбираю по списку, когда сижу за обеденным столом. А обед я выбираю, нажимая кнопки на столе.
– Как же это делается? – поинтересовался Удалов, который ненавидел очереди в столовой.
– Не знаю, – сказал Вусц. – Это не важно. Важен результат. Когда мне нужно отправиться на соседнюю планету, я вызываю космический корабль, и его присылают к моему дому. Я нажимаю кнопку с названием планеты и потом смотрю кино.
– Эх! – произнес от двери Флор Мишутин, который незаметно вошел и стоял, вытирая руки ветошью. – Если бы ты еще интересовался, что там внутри двигателя, цены бы тебе не было.
– А что случилось? – вскинулся пришелец.
– Течь в гравитонном баке. Горючее кончилось. И вот эта деталь, видишь, треснула. Для чего она – не усек.
Флор вытащил из кармана треснувший посередине шарик размером с грецкий орех.
– Для чего это? В школе не проходили?
– Не издевайтесь надо мной, – возмутился Вусц. – У нас высокоразвитое общество и каждый занимается своим делом. Я чиновник. Другой кто-нибудь – техник, еще кто-то – строитель. Это же естественно. То, что произвожу я, потребляют другие. То, что производят другие, потребляю я.
Флор сунул шарик в карман и сказал:
– Пойду еще погляжу.
Помолчали. Удалов испытывал жалость к пришельцу, оторвавшемуся от привычной обстановки. Но старик Ложкин, который затаил некоторую обиду, заметил не без ехидства:
– Не повезло нам с гостем. Надо же, попался такой, который
– Это не так! – ответил Вусц. – Я отлично знаю, какие кнопки когда нажимать.
– Вот именно. – Ложкин ухмыльнулся.
– А ведь зря к человеку пристал, – защитил гостя Удалов. – Представь себя на его месте.
– Даже и не буду пытаться, – ответил Ложкин. – До такого контраста между развитой цивилизацией и темным ее представителем я бы никогда не упал. Мы-то, чудаки, сбежались: космонавт прилетел с отдаленной планеты, сейчас нас просветит…
– Это только в фантастических рассказах так бывает, – сказал Грубин. – Там всегда пришельцы прилетают и сразу нас учат.
– Пришелец пришельцу рознь! – не согласился Ложкин.
– А ведь проще простого, – нашелся Удалов, глядя на опечаленного Вусца, который скорчился на стуле, поджал ножки и являл собой прискорбное зрелище – будто ребенок, потерявший маму в Центральном универмаге города Москвы. – Я тебе, Ложкин, сейчас в два счета докажу твою неправоту. Хочешь?
– Докажи.
– Тогда представь себе, что я – царь Иван Грозный.
– Еще чего не хватало!
– А ты представь, не сопротивляйся. А Грубин, допустим, его друг – Малюта Скуратов.
– И что?
– А ты – Николай Ложкин, который сел в машину «Жигули» и по непредвиденному стечению обстоятельств сбился с пути и вместо Вологды попал к Ивану Грозному, в его загородный дворец.
– Так нет у меня «Жигулей», ты же знаешь! – сопротивлялся Ложкин. – Зачем такие передержки?
– Это мысленный эксперимент, – настаивал Удалов. – Неужели у тебя вовсе нет воображения?
– Ну ладно, – сдался Ложкин. – А дальше что?
– А дальше я тебя попрошу рассказать, какие у вас в двадцатом веке технические достижения. А ну-ка, расскажи.
– О чем?
– Ну, хотя бы о том, как мне, Ивану Грозному, построить такую же карету, как у тебя.
– «Жигули», что ли?
– Ну, хотя бы что-нибудь попроще. Мотоцикл.
– Это просто. Вот перед тобой машина, скопируй и поезжай.
– А что копировать-то? Я принципа не понимаю.
– Сперва нужен бензин, – ответил Ложкин. Он хотел доказать друзьям, что пришелец Вусц – недоразумение, и потому старался все объяснить доступно. – Ты заливаешь бензин в бак.
– Погоди. – Корнелий Иванович «Грозный» погладил несуществующую бороду. – А что такое бензин?
– Бензин?.. Нефть, знаешь?
– Знаю.
– Очисти ее…
– От чего?
– Как от чего? От мазута.
– Не понимаю! Щеткой, что ли, мне ее чистить?
– Для этого специальная промышленность есть… – Тут Ложкин осекся.
– А ты продолжай, – улыбнулся «царь». – Расскажи мне об этой промышленности. И заодно шинную индустрию опиши.
– Ну ладно, – решил тогда Ложкин, который не любил сдаваться на милость царей. – Я тебе лучше паровоз объясню.