Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Холодно и зябко, особенно сильно мерзнут голые ноги.
– Вставай, сейчас новые хозяева появятся.
Открываю глаза, осматриваюсь и остаюсь в полном недоумении. Огромный ангар, до сводчатого потолка не менее десяти метров. Матовые светящиеся панели вместо светильников и ряды кушеток, на которых лежат и сидят пациенты. Другим эпитетом наградить этих несчастных в коротких одинаковых белах халатах язык не поворачивается.
На мне точно такое же
– Поешь, я на тебя порцию взял, – странный лысый гражданин в больничном халате, как у меня, протягивает завтрак. Или ужин?
С трудом поднимаюсь, сажусь на койку, беру невзрачный кусок пластилина и пластиковый прозрачный пакетик с водой.
– Это точно съедобно? – пластилин крошится в руках и вызывает стойкую ассоциацию с оконной замазкой. Раскрошил кусок, понюхал – пахнет какой-то химией.
Сосед хмыкает и с завидным аппетитом хрумкает точно такой же брикет.
– После разморозки обязательно надо поесть и воды выпить, даже если неохота. У меня уже третья ходка, так знаю, что говорю. Тем более, никто не знает, когда нас в следующий раз покормят
На автомате следую совету и сую в рот кусок «замазки». Неожиданно съедобно, только пресное и несоленое. Вода и не водой оказалась вовсе. Настоящий «энерджайзер» с привкусом лимона, витаминов и бодрит, словно кофе.
– Мы где? – подсознание намекает, что надо быстрее определяться во времени и пространстве.
Надеюсь, я в России, а не в камбоджийской тюрьме или конголезской больничке с подозрением на эболу? Что-то мне рожи соседей не очень нравятся. Нет, я не невоспитанный хам, и оскорблять людей без всякого повода не в моих правилах. Однако и лицами их физиономии никак нельзя назвать. Ночью в Гарлеме и то приятнее встретишь. Даже затрудняюсь сказать, в какой стране такой человеческий типаж распространен. И не европейцы, и не арабы, на китаезов вообще не похожи, или тем более на негров. Странные, и цвет кожи разный: от бледно-белого, до красно-коричневого и медно-красного. Еще сильнее удивляет разнообразие фигур. От могучих амбалов до худосочных дистрофиков на подгибающихся конечностях. Есть и почти карлики, разной степени упитанности и «накачанности». Человек пятьдесят в палате и ни одной рязанской, или, на худой конец, европейской физиономии!
– Мы где? – повторяю вопрос, обращаясь к соседу, как к единственному знакомому.
Тот странно пожимает плечами, словно грек какой-то, который кивает, когда обозначая несогласие:
– То мне не знакомо, – и опять непонятное чувство, словно он не по-русски говорит. – Вольные миры, где-то. Планета явно не освоенная, скорее всего, ни в одном реестре не указана.
– …планета? Мы не на Земле?
– Никогда не слышал о такой. Меня зовут Пкуб, с Шейэрхона. Последние два года на кремниевых рудниках. Но хозяин обанкротился, поэтому меня сюда продали.
Все-таки попал. Не уверен, что это лучше варианта с психушкой –
– Влад, – представился в ответ, и только тут сообразил, о чем речь. – Как это продали? Тебя продали в рабство?
Пкуб смущенно улыбнулся, опустив глаза.
– Рабство запрещено во всех развитых мирах. Я в кредитном залоге пожизненно. Хотя, если быть честным, эти понятия ничем не отличаются.
– Ничего себе! А выплатить кредит ты не пробовал? – развитая космическая цивилизация и
Старик, а сейчас я отчетливо понял, что он очень стар, грустно усмехнулся:
– За сорок лет кредитного залога его сумма только выросла. Выплатить его практически невозможно. Ведь условия погашения зависят от хозяина, а кто же откажется от своей выгоды?
– Не может быть, чтобы не было никакого выхода! Ведь это противозаконно? – не могу поверить в услышанное.
– Все так. Сейчас ты съел пищевой брикет, а какова его стоимость даже не поинтересовался. Смысла в этом никакого, поскольку другой еды здесь, все равно, нет и не будет. Поэтому и цена может быть, сколько угодно высокой, а расценки наоборот, предельно низкими. И каждый день твой долг будет только увеличиваться, как бы ты не старался.
– Подожди, но я ведь не оформлял договор? Ты хочешь сказать, что я тоже в долговой каббале? – новость просто шокировала.
– Конечно! – Пкуб даже улыбнулся немного, видя такую наивность. – Затраты на межпространственный перелет должен же кто-то оплатить.
– Но я не просил об этом, и даже не помню, как сюда попал, – попытался ухватиться за соломинку. – На нашей планете никто даже не подозревает, что в космосе есть другие цивилизации.
– Значит, все ещё хуже, чем я думал. Скорее всего, на тебя оформлен выкупной платеж. Естественно в кредит, и под грабительские проценты. И сумма завышена втрое, если не вчетверо – контрабандисты людоловы не имеют твердых расценок, поэтому твои хозяева могут вписать в договор любую понравившуюся им цифру.
– Проехался автостопом по галактике, – вспомнилась не к месту одноименная книга известного фантаста.
– Не переживай. Может, еще поживем, держись рядом. Я на пищевых концентратах такую бражку ставить умею – пальчики оближешь!
Что-то зацепилось за краешек сознания.
– Если мы в космосе, то откуда ты так хорошо говоришь по-русски, с использованием редких лингвистических оборотов? Бражка, «пальчики оближешь»?
Пкуб недоуменно замолк, пытаясь уловить смысл претензии, потом огорошил ещё одной невероятной новостью.
– Я по-русски ни бельмеса. Мы с тобой на инретлингве разговариваем.
И только в этот момент я понимаю, что мы реально общаемся на чужеземном наречии. Однако в голове моей эти звуки мгновенно трансформируются в привычные слова на языке Пушкина и раннего Брежнева.
– Не переживай сильно. Подумаешь, пару тысяч добавят в сумму кредита за изучение языка. Все равно, это ничего не меняет. Сто лет выплачивать кред или сто два года – невелика разница.
В этот момент начинается какая-то движуха. Створки открываются, и появляется парочка весьма колоритных персонажей. Здоровый бугай в брутальном скафандре и невзрачный худой коротышка в сером комбинезоне под горло.