Парусная птица. Сборник повестей, рассказов и сказок
Шрифт:
Долю секунды они смотрели друг на друга.
— Я боюсь гипнотизеров, — призналась Ирина с нервным смешком.
— А вот это напрасно! — Калибан рассмеялся. — Чего нас бояться?
* * *
День сменился вечером. Лиля принесла обед, а потом и ужин из соседнего ресторанчика. Калибан болтал и смеялся, Ирина, разогретая алкоголем, наконец–то сбросила напряжение. Калибан, уже успевший почитать кое–что про фигуранта Максимова, слушал ее откровения и все пытался понять: чего ему еще надо–то,
В десять вечера за Ириной пришло такси, и Калибан проводил ее, еще раз удостоверившись, что между ним и клиенткой установилась «крепкая девчоночья дружба».
Тортила сидела в своей берлоге, жевала бутерброд с докторской колбасой, поглядывала на монитор, где прокручивалась видеозапись какой–то тусовочной вечеринки с Грошевой в главной роли.
— Плохие новости, — сказала Тортила. — Максимов улетел в Анталию и вернется только послезавтра. А после–послезавтра у него самолет в час дня. Такое впечатление, что придется брать его прямо в аэропорту.
У Калибана ослабли колени. Он опустился на вертящийся стул.
— Когда вы узнали?
— Только что. Коля, не волнуйтесь. Экстрим ситуации — он же на пользу. Вы всегда блестяще работаете, когда знаете, что отступать некуда…
— Спасибо, — горестно вздохнул Калибан.
Вошла Юриспруда, остановилась в дверях. Пыль вызывала у нее аллергический насморк, к тому же она по натуре была чистоплюйка.
— Я пойду? — спросила Юриспруда, подчеркнуто обращаясь к Калибану. С Тортилой они вечно цапались, в последний раз, как видно — сегодня утром.
— Иди, — Калибан помассировал шею. — Завтра у тебя отгул.
— Спокойной ночи, — Юриспруда удалилась, покачивая бедрами.
— Курица, — неодобрительно пробормотала Тортила. — Ну ладно, Коля. Что мы имеем?
* * *
— Надо же, — Ирина нервно кусала губы. — У вас тут уютненько…
Маленькая комната, примыкающая к кабинету Тортилы, вся уставлена была вазонами и аквариумами, декоративными фонтанами, статуэтками и прочей дребеденью, призванной отвлекать клиента от главного — от кресла с откидной спинкой. Кресло было сделано на заказ и, по идее, не должно вызывать неприятных ассоциаций с зубоврачебным.
— Садитесь, Ира. Представьте, что вы на приеме у косметолога…
Пока Ирина устраивалась в кресле поудобнее, ерзала и напряженно посмеивалась, Калибан еще раз оценил ее сегодняшний «экстерьер». Он заранее просил, чтобы макияж и одежда не были слишком яркими или, упаси Боже, агрессивными: женственность, благородство, мягкость — и несгибаемая воля, вот на что будем делать акцент…
Он включил музыку:
— Спите, Ирочка. Когда вы проснетесь, он снова будет ваш.
— Правда? — спросила она, совершенно по–детски хлопнув глазищами. — Я… его люблю.
— Он
— А… если я не смогу заснуть?
— Спите, — сказал он повелительно. — Сейчас я буду считать до десяти, на счет десять вы погрузитесь в сон. Раз… два…
Лампы дневного света пригасли. Стена напротив кресла осветилась — и превратилась в экран. Калибан предусмотрительно отвел глаза: все эти качания–бульканья–перетекания из пустого в порожнее нагоняли на него тошноту.
— …Девять… Десять. Вы крепко спите. Вы проснетесь, когда я вам скажу. Не раньше.
Он минут пять постоял рядом, послушал ее дыхание, щупал пульс. Ирина дрыхла без задних ног, глубоко и безмятежно. Калибан расстегнул на ней блузку, развел края, так что стал виден краешек кружевного бюстгальтера. Вытащил из кармана тюбик с гелем. Смазал розовую кожу (девушка пахла терпкими духами, не навязчиво, но деликатно: чуть–чуть) Внутренне замерев от осторожности, извлек из специальной упаковки полупрозрачный кружок размером со старую пятикопеечную монету. Налепил на клейкое место. Прижал, едва касаясь пальцами.
Музыка в динамике на секунду прервалась.
— Есть контакт, — прошелестела Тортила.
Калибан вышел и плотно закрыл за собой дверь.
В кабинете Тортилы уже стояло, готовое к бою, другое кресло. Совсем не такое комфортное, старое, перенесенное из какого–то разорившегося зубоврачебного кабинета. На подлокотниках, у изголовья, на подставке для ног гроздьями висели провода с липучками.
Калибан снял пиджак, стянул через голову петлю галстука, расстегнул рубашку. Поежился:
— Только включите обогреватель. А то я простужусь, как в позапрошлый раз.
— Я вас пледом укрою, — отозвалась Тортила, возя «мышкой» по коврику.
Калибан разделся до трусов. Сложил одежду на вертящемся стуле. Уселся в кресло. Принялся лепить на себя сенсоры — поверх многочисленных старых отпечатков. Тортила бросила свое занятие и пришла помогать; по тому, как сосредоточенно она сопела, Калибан заключил, что старушка тоже волнуется.
— Татьяна Брониславовна, вы следите за временем?
— Игоря я вызвала на девять, — Тортила глянула на запястье, где красовались круглые «Командирские» часы. — У вас будет пятнадцать минут на вживание.
— Мало.
— Кто говорит, что много?
Калибан откинулся на спинку и постарался расслабиться. Тортила заканчивала работу, уснащая нашлепками его шею и голову.
— Тестируем…
Калибан поморщился от зуда. Это был самый неприятный момент в его работе: зудит, и не моги почесаться.
— Есть контакт. Коля, у вас будет на вживание не пятнадцать минут, а двенадцать…