Пассажир без багажа
Шрифт:
– Я должна была зайти за занавеску и оставаться там минут пять, не больше.
– Вас предупредили, что вы там увидите?
– Сказали только, чтобы я вела себя спокойно и сидела все время на стуле. Если подниму какой-то шум – подпишу себе приговор.
Нина точно выполнила все указания. Она все еще надеялась обрести давно утраченную свободу. Особенно – перестать ездить в поездах. С той ночи, когда погиб Андрей, каждая поездка становилась для нее кошмаром. Вытирая глаза, женщина сказала, что каждый раз, сидя в вагоне-ресторане, она ждала,
– Я сделала все, что мне велели. Потом зашла за занавеску, но садиться не стала. Я видела, что дверь в конце помещения немного приоткрыта. Подошла и заглянула. Я точно помню, что не кричала. Я поняла, что случилось, что они хотят подставить жену Андрея. Только не понимала, как Антонина могла решиться убить племянницу. Андрей мне рассказал, что они родственницы.
Как она запачкала руки, Нина вспомнить не могла. Но, сообразив, что ей пора уходить, случайно взглянула на свою ладонь и увидела кровь. Судорожно вытерла руки о черный занавес – следов на нем не осталось. Руки у нее прыгали, второпях она сильно запачкала стену, но стирать пятно было поздно. Истерика началась у нее только на улице, но она все-таки нашла в себе силы добраться до метро.
– Не знаю, что они там не поделили, – всхлипывала Нина. – Только в поезде, когда мы с ним говорили в последний раз, Андрей сказал, что попытается уговорить Антонину… Чтобы она меня отпустила. Сказал, что если она не послушает его, попробует действовать через ее племянницу. Сказал, что она неплохая девчонка и ей это тоже все обрыдло, и она мечтает развязаться и с теткой, и с этой работой. Что она с мужем живет очень плохо из-за своего занятия. Тот требует, чтобы она все бросила, потому что сам давно завязал. И что муж ее поддержит. Не знаю. Не знаю… Вряд ли это все из-за меня. Андрей ведь до Москвы не доехал… Разве что его жена что-нибудь раскопала.
– Кто мог совершить убийство – можете предположить? – спросил следователь, дав Нине несколько минут, чтобы выплакаться.
Та сдавленно ответила, что не знает. Если бы она попыталась узнать, то уже была бы мертва. Ей известно только одно – когда в конце того проклятого дня девушки садились в питерский поезд, сутенер, который их обычно сопровождал, с ними не поехал. Только проводил их до вагона. И она обратила внимание, что на нем была новая рубашка.
– Знаете, такие складки на груди, неразглаженные. Только что из упаковки. Но она была тоже белая. Он всегда носит только белые рубашки.
К концу сентября непривычно теплая погода резко изменилась. Запоздавшая осень опомнилась и решила показать, на что она способна. И Варе опять пришлось занимать у подруги деньги.
– В пальто еще жарко, а плащ мне так и не вернули, – грустно сказала она. – И зонтика нет.
Кристина с готовностью вытащила кошелек. Отдавая деньги, она не преминула неодобрительно отозваться о мужчинах.
– Прости меня за грубость, но твой был просто идиот! Кто же кладет деньги на сберкнижку! А теперь ее конфисковали, и ты опять нищая!
Варя не возражала, тем более что в ее словах не было ничего, кроме истины. Во время последней встречи со следователем, на которую она отправилась, выписавшись из больницы после пневмонии, тот сообщил ей о тайных сбережениях Андрея. Эту новость Варя восприняла стоически – неудачи ее закалили настолько, что в ней появилось олимпийское спокойствие. Тем более она, наконец, узнала, откуда муж взял деньги на ресторан, этот вопрос до последнего момента оставался для нее неразрешенным. Куда труднее было смириться с фактом, что Андрей участвовал в грязном бизнесе. Родителям она об этом не сообщила. Зато по большому секрету поделилась этим горем с подругой. Кристина отреагировала неожиданно:
– Да ладно тебе, «грязный бизнес»! Плохо, что он тебе ничего не оставил. Нет, если кто не родился деловым человеком, тот никогда им не станет.
– Меня пугает другое, – грустно ответила Варя. – Понимаешь, ведь получается, что Елизавету убили из-за меня. Если бы я тогда не пришла к ней выяснять отношения, она бы и не знала, что случилось с Андреем. Уволился, уехал отдыхать в Крым. И концы в воду…
– Ну, если рассуждать здраво, то все случилось из-за этой идиотки, подружки Виталия, – сухо поправила ее Кристина.
– Ты с ним совсем порвала?
– Да на что он годится, алкаш, – презрительно ответила та. – Я так и знала, что в нем есть какой-то изъян. Слишком уж он казался хорошим. Покупал продукты, водил в ресторан, с детьми общался. Так не бывает. Звонит мне на работу, нетрезвый… Предлагает встретиться, закатиться куда-нибудь. Но знаешь, мне что-то уже не до ресторанов.
Она тяжело вздохнула и заметила, что ее мама, как ни удивительно, опять оказалась права. Виталий, хотя она его ни разу не видела, сразу ей не понравился. Кристина тоскливо повертела в руках чашку с чаем. Пожаловалась, что у нее в последнее время появились какие-то проблемы с пищеварением.
– Наверное, питаюсь неправильно, – сказала она. – В холодильнике такие старые залежи, наверняка все несвежее. Ничего есть не могу. Только чай и кефир.
– Кефир? – подозрительно уточнила Варя. Она была знакома с Кристиной слишком давно, чтобы не знать – кефир появлялся в ее рационе только в определенный период жизни. – Слушай, давно ты его покупаешь?
– Месяц, – бросила та. И вдруг побледнела и в ужасе уставилась на Варю: – Ты что, думаешь, я…
– Вполне возможно, – Варя понимала всю серьезность момента, но губы против ее воли поплыли в улыбке. И это было удивительно и непривычно – за последние месяцы она совсем разучилась улыбаться.
– Господи, – прошептала Кристина. – Что же мне везет?!
– Кому действительно повезло, так это твоим оболтусам, – Варя уже в открытую смеялась. – Думаю, у них скоро появится новая замечательная игрушка. А тебе, подруга, стоит призадуматься о своем будущем. Все-таки, у Виталия много бесспорных достоинств… А Бог троицу любит.