Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник)
Шрифт:
Под пристальным взглядом тот мялся, ерзал по стулу и всеми силами создавал у присутствующих впечатление, что именно он прямой и непосредственный виновник исчезновения 57-го…
Но как раз его Капитан ни в чем не подозревал. Однажды, несколько лет назад, Деточкин уже крупно погорел на частном гешефте без отрыва от служебных обязанностей – когда разработанный им приборчик, дистанционно отключающий все известные системы автосигнализаций, оказался одновременно на вооружении и Конторы, и угонщиков-профессионалов. Неприятных впечатлений Деточкину (тогда же и заработавшему свое прозвище) хватило надолго.
Капитан был убежден, что однажды обжегшись, второй раз их главный технарь ни в какую авантюру не полезет. Именно потому, что у любого знакомого с его личным делом становился подозреваемым номер один.
– Ну… это… я думаю… если полста седьмой выносили… так ведь в контейнере? Правильно ведь? Как же без контейнера? Упадешь, споткнешься… и все! При такой концентрации, ведь это каюк… сразу… Так ведь?
В поисках поддержки Деточкин обернулся к Доктору. Но тот молчал, уйдя в глубины размышлений. И Деточкин продолжил так же сбивчиво:
– Я вот и думаю… металлодетектор… ломался… четыре дня в апреле не работал… тогда и вынесли… иначе как же… ведь толкнут в троллейбусе… и привет, станет полный салон, хе-хе, объектов…
– Если выносили по заказу, то заказчик вполне мог предоставить полимерный или керамический контейнер… А вот ждать случайной поломки детектора чревато, – мрачно сказал Капитан. – Но отработать стоит. Тогда пустой контейнер должен остаться здесь, в Лаборатории. Будем искать.
– А может, и не пустой. Бывает вещи так теряются, что через три года найдешь и сам понять не можешь: ну как ее туда занесло? – Седой недоуменно развел руками. – Вот, помню, у меня на даче…
– Скажи лучше, что с прослушкой? – оборвал Капитан его неуместные воспоминания.
– Что, что… Уши только распухли и у меня, и у Руслана… Вон, видишь? – и он откинул длинную прядь седеющих волос. Капитан глянул на него зверем, и Седой тут же перешел на официальный тон:
– Докладываю: сегодня персонал отпущен домой после поголовного личного досмотра. Результат нулевой. Проверены телефонные переговоры за последнюю неделю – внутренние и внешние. Ничего конкретного. Выделено двадцать шесть фраз, похожих на кодовые. Типа «Привезла с дачи одну банку маринованных огурцов». Будем слушать дальше, а завтра попробуем поработать с любителями огурчиков… Но сдается мне, сплошь пустышки…
– А чего ты ждал? – неожиданно пробасил Эскулап и затянулся очередной беломориной, выпустив на окружающих струю сизо-вонючего дыма. – Ты думал, кто-то скажет, что только что стырил порцию 57-го и желает продать? А голос с забугорным акцентом ответит: «Я есть давать десьять тысьяч доллар и не одьин цент больше»…
Эскулап сидел в грязном, давно не стиранном халате – толстый, лысый, бородатый, как всегда крайне циничный. Не боялся никого и ничего, уверенный, что уж без него Лаборатория никак не обойдется – и основания для такой уверенности имелись веские. Но сегодня все карты перемешались, вчерашние тузы стали не дороже шестерок… И Капитан посмотрел на Эскулапа с нехорошим интересом. Тот продолжил:
– Почему, собственно, вы все решили, что гипотетический похититель знал, что выносит? Логика может быть простой: если что-то так берегут и прячут, значит, хороших денег стоит. А тут вдруг внезапно под руку подворачивается контейнер, вроде как и неучтенный. И срабатывает инстинкт хомяка – схватить и утащить в норку. Либо кража чисто случайно совпала с поломкой вашего детектора, либо вынесли попросту, в кармане. В троллейбусах, кстати, сотрудники не толкаются, их развозка по домам доставляет…
– Зачем в хомячьем хозяйстве ампула с неизвестным препаратом, судя по маркировке, несомненно опасным? – несмотря на скептический тон вопроса, Капитан заинтересовался версией.
– Ну мало ли… Соседскую собаку на даче отравить. Крыс выморить. Или в криминальных целях – извести опостылевшую тещу ядом, от которого любой эксперт-криминалист свихнется. Да хомяки и не рассуждают, тащут все, что плохо лежит. Может ампула проваляться лет десять в кладовке и отправиться на помойку – при генеральной уборке.
– Хорошо. Тогда попробуйте обрисовать, что произойдет, если 57-й съест крыса. Или собака. Или теща. Если ампула разобьется в троллейбусе или мусорном бачке.
– Ничего хорошего не произойдет, – ответил Эскулап мрачно и серьезно. – Будут трупы. Это в лучшем случае. А вот в худшем…
Ночь стояла шикарная, теплая и безветренная, – до настоящих белых ночей оставался почти месяц, но все равно было светло – полная, чуть подернутая дымкой луна отлично освещала окрестности.
Он возвращался к своему коттеджу; перешагнул изгородь, разделявшую участки, стал огибать пруд… У берегов поквакивали лягушки, но как-то вяло, без того азарта, что три недели назад – май, пора лягушачьих свадеб заканчивалась; возле камышей кто-то шумно всплескивал, не иначе во-о-от такие Сашкины караси. Колыванов приостановился, вслушиваясь в звучный плеск, далеко разносящийся в ночной тишине, – и тут его прихватило по-настоящему.
Боль возникла мгновенно – резкая, пронзающая, дающая метастазы. Словно три десятка безжалостных щипцов вцепились во все зубы верхней и нижней челюстей – и тут же в ухо вонзилась и провернулась раскаленная добела игла – провернулась и прошла дальше, в глубь черепа, который моментально превратился в гранату с выдернутой чекой – и мозг взорвался ослепительной белой вспышкой…
Колыванов застонал. Он сразу понял, что с ним, и что будет дальше; побежал к дому, спотыкаясь, ничего не видя вокруг за ослепляющей стеной боли…
…Началось с ним такое давно, когда Колыванов был двадцатилетним студентом: в один отнюдь не прекрасный день у него заболели зубы – вся правая половина верхней челюсти, резкая боль отдавалась в ухо и в височную часть черепа…
Врачи прогнали по кругу – лор, стоматолог, невропатолог, – но внятного диагноза не поставили. Выписали рецепт на пенталгин – сказали, поможет.