Пасьянс из визитных карточек
Шрифт:
– Что начинать? – со слезой в голосе спросила Саша.
– Подожди, мне надо подумать.
Они немного помолчали, наконец Макс подал голос:
– Послушай, а ты с кем живешь?
– Одна. Правда, у меня есть муж, но мы в состоянии развода. И уже год, как он съехал.
– А дети?
– Детей нет.
– И на том спасибо. Значит, сегодня я останусь у тебя.
– Но я...
– Буду охранять. Даю честное слово, что обойдусь без приставаний. Неужели тебе не страшно остаться ночью одной после покушения?
– Конечно, страшно.
– Значит, ты должна быть рада, что я предложил тебе компанию.
– Я и рада, – уныло ответила Саша.
От страха на нее напала настоящая апатия. Господи, да ее в любой момент могут убить! Вот сейчас машина остановится, и только она откроет дверцу, как в темноте сверкнет огонек, и все. Или это может произойти в подъезде, как случилось с Викторией. Она поднималась по лестнице, а убийца шел сверху. В такой ситуации нет ни единого шанса уцелеть. Но за что?! Что такого она сделала или знает, что ее надо убивать?
– Я позвоню брату, предупрежу, что не приеду. А то он будет волноваться, – сказал между тем Макс.
Разговор с братом получился весьма лаконичным. «Это все потому, что у мужчин не принято расспрашивать друг друга о личной жизни по телефону. Хотя на самом деле они любопытны, как коты».
Макс остановил машину не у Сашиного дома, а у соседнего.
– Если тебя ждут и здесь тоже, мы можем увидеть их первыми.
Он обнял Сашу за плечи и медленно повел по дорожке сквозь темноту, разреженную светом, падающим из десятков окон. У Саши по-настоящему подгибались коленки, и Максу пришлось переместить свою руку на ее талию, чтобы хоть немного поддерживать. В подъезде они сели в раздолбанный лифт, и у Саши в унисон его тарахтению заклацали зубы. Вдобавок ко всему она никак не могла отыскать в сумочке ключи от квартиры, и Максу пришлось взять эту миссию на себя. Справившись с замком, он открыл дверь и замер на пороге, чутко прислушиваясь. Потом засунул руку внутрь и нашарил на стене выключатель. Когда вспыхнул свет, отрывисто сказал:
– Подожди здесь, я все проверю.
Метнувшись в квартиру, он пронесся по комнатам, потом втащил Сашу вслед за собой и молниеносным движением запер дверь. Даже цепочку накинул.
– У тебя есть стеклянная бутылка? – спросил он.
Саша сходила на кухню и принесла бутылку из-под можайского молока. Макс с огромной осторожностью установил ее на ручке входной двери.
– Я тоже смотрела это кино, – сказала Саша. – Мел Гибсон играет там сумасшедшего таксиста.
– Ты напоишь меня чаем? – спросил Макс, глядя на дело рук своих.
– Конечно. Только на кухне занавески не слишком плотные. Что, если кто-нибудь увидит с улицы наши силуэты и снова пальнет?
– Тащи одеяло, мы перекинем его через карниз. И ночник, если есть. Свет будет не слишком яркий.
Пока они пили чай и разговаривали о каких-то посторонних мелочах, в подсознании Саши билась одна-единственная мысль: как хорошо, что она познакомилась с Максом и он не бросил ее одну.
Ничто в нем не казалось ей странным. Даже то, что он с ходу вызвался помогать практически незнакомой женщине, которая весь вечер язвила в его адрес. Макс не настаивал на том, чтобы поехать в милицию. Пуля, застрявшая в сиденье «Фольксвагена», будто вовсе не волновала его. А ведь это была улика! И, должно быть, важная. И еще. Когда она собралась домой, он спокойно поехал с ней. Хотя первое, что должно было прийти в голову здравомыслящему мужчине, – это избегать мест, где его спутницу могли поджидать наемные убийцы. Но Саша ни о чем этом не думала. От страха она потеряла всякие ориентиры.
– Я постелю тебе на диване в маленькой комнате, – сказала она, убирая со стола. – Думаю, ты уместишься.
– Подожди, Александра, давай все-таки поговорим.
Саша покорно возвратилась на свой стул и сложила руки на коленях. Перед тем как заняться чаем, она успела переодеться в джинсы и водолазку.
– Не знаю, что еще я могу тебе рассказать. Кажется, ничего не упустила.
– Расскажи про ваш салон. Как вы решили его организовать, как помещение снимали, как с девчонками договорились дела вести.
– Зачем это?
– Да мне просто интересно, – пожал плечами Макс. – Интересно, как ты живешь, чем дышишь...
Саша кашлянула:
– Догадайся, кем я работала еще год назад?
– Ты? – Макс сморщил нос. – Актрисой, наверное.
– С чего ты взял?
– У тебя потрясающая мимика, выразительный голос, сумасшедшая реакция, ну и внешность, конечно.
– Внешность! – воскликнула Саша. – Ты лжешь!
– Почему это?
– Потому что ты первый о ней говоришь.
– Да быть того не может! – усмехнулся Макс. – Если опустить цветистые фразы, лично мне твоя внешность очень даже нравится. И я ни капельки не лгу. Так кем же ты работала? Маникюршей?
– Газетным репортером.
– О! – Макс откинулся на спинку стула. – Это те, которые без мыла... прямо в душу?..
Саша рассмеялась:
– Ты тоже тот еще фрукт.
Потом она начала рассказывать Максу о том, как зарождалась идея имидж-салона, какие препятствия вставали на пути к успеху и как обстоят дела на сегодняшний день. Таким образом все снова вернулось к убийствам.
– Оперативники Анну прямо за горло взяли: что за карточки оказались на руках у жертв? Откуда они? Зачем? Кто вписывал туда часы посещений?
– Фирменные визитки, что ли? – не понял Макс.
– Вроде того. Такие маленькие книжечки, как в дорогих парикмахерских или женских клубах. Я сейчас тебе покажу.
Саша сходила за своей сумочкой и достала из кошелька визитку «Триады».
– Видишь? Я сама делала эскиз для обложки.
– Красиво, – похвалил Макс. – А вот на этих разграфленных листочках вы пишете время следующего визита?
– Так точно. Ведь женская память – штука избирательная. Женщина может помнить телефон любовника, с которым рассталась пятнадцать лет назад, и забыть, во сколько ей сегодня к зубному.
– Может, твоя память все-таки подкинет тебе ответ на вопрос: зачем в тебя сегодня стреляли?
– Я не знаю. Правда. А если это не в меня, а в тебя стреляли?
– Нет, как раз в тебя. Я видел, куда попала пуля. Я даже рядом не стоял.
– Если честно, мне безумно страшно. И я никак не соображу, что надо делать.
– Мы с тобой вместе сообразим. Завтра. А сегодня надо хорошо выспаться. Недаром же говорят: утро вечера мудренее.
– Дурацкое какое-то слово – мудренее.
– Татарское, наверное.