Пасынки судьбы
Шрифт:
Молодые люди оделись и, взявшись за руки, направились к выходу.
– До свидания! – вежливо распрощался с ними служащий ресторана. – Надеюсь, вам у нас понравилось?
– Очень! – хором ответили Настя и бывший ангел и, переглянувшись, снова засмеялись. – Это была самая классная новогодняя ночь!
– А ведь это и правда был лучший Новый год в моей жизни, – заметила Настя, когда они вышли из ресторана. – Чудесный, как в сказке!
– Знаешь, – отвечал ей со счастливой улыбкой Апрель. – По-моему, сказка для нас с тобой еще только начинается.
– Ну
– И пусть! У нас есть самое главное – любовь! Мы вместе, и мы рядом – что еще нужно?
– Так-то оно так, но…
– Эй, погодите минутку! – раздался вдруг у них за спиной веселый голос. – По-моему, вы что-то забыли… То есть кого-то. В смысле – меня.
– Озорник, дружище! – ахнул Апрель. – Ты снова здесь!
– Ну а где ж мне быть, – отвечал тот с напускной серьезностью. – Только я теперь никакой не дружище, а хранитель новой души, некоего молодого человека по имени Алексей Сергеевич.
– Поздравляю! – снова в один голос проговорили влюбленные.
– Да поздравлять-то особенно не с чем, – хмурился Озорник. – Подопечный мне достался непростой. Биография у него странная… А еще он упертый как ишак, моралист и жуткий зануда. Да я вам сейчас его покажу, сами увидите!
Он опустил руку в карман джинсов, вытащил оттуда новенький паспорт и раскрыл его на странице с фотографией. Настя громко ахнула. Со снимка на нее смотрело лицо ее возлюбленного.
«Апрель Алексей Сергеевич», – прочитала она, не веря своим глазам.
– Фамилию тебе решили оставить прежнюю, – пояснил Озорник. – Во избежание путаницы. А мне, как вы уже, наверное, поняли, поручили охранять твою душу.
– Какую же душу? – недоуменно пробормотал Апрель. – У ангелов нет души!
Озорник воровато оглянулся по сторонам и прошептал:
– Вообще-то, это страшная тайна… Мне не разрешили тебе это рассказывать. По правде сказать, мне и присутствовать-то на том заседании, где об этом говорилось, не разрешили, но я подслушивал… В общем, так. – Он еще раз оглянулся. – Оказывается, душа-то у тебя всегда была… Никто не знает, как так могло получиться. На Земле сказали бы – мутация. Наверное, и впрямь люди и ангелы так долго существуют вместе, что стали очень похожи друг на друга…
– А я-то голову ломаю, почему я тебя вижу, – засмеялась Настя.
– А в этом нет никакой твоей заслуги! – тут же парировал Озорник. – Это я сам так устроил. Ты скоро перестанешь меня видеть.
– А я? – с некоторым беспокойством спросил Апрель.
– Может, и ты перестанешь – как только нагрешишь. Так что забирай скорее свои документы, пока этого не случилось, а то мало ли чего от вас, людей, ожидать, как говорит наш друг Стиратель!
Все трое радостно засмеялись.
– А хороший он придумал выход из положения, – заметил Апрель. – Признаться, я не ожидал от него такого шага…
– Ха! – воскликнул Озорник. – Можно подумать, это он придумал!
– Только не говори, что это ты, – улыбалась Настя.
– А кто же? – начал было Озорник, но стушевался. – Ладно, буду откровенен. Не все придумал я. Я догадался только пойти к Секретарю, отправился к ней сразу от художника, помнишь, Апрель? А с фонариками и устранением Дамы – это ее идея. Правда, мы же ей ее подсказали, твоим, Настя, «бенефисом». Так что моих заслуг умалять не надо. Помнишь, Настя, как ты бегала к Стирателю в одном платьице и туфельках по снегу? Это ведь я не дал тебе замерзнуть, я же и дверь в музей открыл. Можешь, кстати, сказать мне спасибо!
– Спасибо! – хором поблагодарили его Апрель и Настя. И снова все засмеялись.
– А Настя? Что теперь будет с ней? Ей дадут другого хранителя? – спросил Апрель.
– Ну конечно, – заверил Озорник. – Твой сменщик прибудет с минуты на минуту. Точнее, сменщица. Это девушка, премилая, и сдается мне, что мы с ней подружимся. – Он довольно улыбнулся.
– Значит, все отлично устроилось, – констатировал Апрель.
А Настя спросила:
– Но что же, интересно, что теперь будет со Стирателем и Секретарем? Мне очень хотелось бы это знать…
– Так за чем дело стало? – отвечал Озорник. – Пойдем заглянем к ним, благо недалеко!
Эпилог
Круглый кабинет в башне, на самом верху Исторического музея, был, как обычно, ярко освещен, и на золотистых шарах, украшавших стоящую в простенке между окнами елку, играли веселые блики.
За резным старинным столом, в удобном глубоком кресле, сидел пожилой человек в элегантном черном костюме, с густыми и длинными седыми волосами и говорил, задумчиво глядя на стоящие перед ним фотографии в стильных рамках. Снимков было много. Первый из них запечатлел счастливую пару в свадебных нарядах; на другом у той же молодой женщины на руках уже улыбался краснощекий карапуз с таким же, как у мамы, вздернутым носом; на третьем детишек было уже двое; на четвертом нарядная юная девушка, в которой с трудом, но узнавался тот курносый румяный младенец, гордо демонстрировала фотографу школьную золотую медаль…
– Вот такая вышла со мной история, – закончил свой рассказ человек за столом. – И тоже под Новый год.
Его собеседница, пухленькая женщина-ангел с ямочками на щеках, некоторое время молчала, обдумывая его слова.
– Наверное, я не буду спешить, – заключила она наконец. – Вы правы, никогда не надо терять надежду. Я продолжу поиски своего подопечного и буду искать его до тех пор, пока не найду. Так, как вы когда-то нашли свою Настю. Спасибо вам за помощь. Всего хорошего.
Она поднялась с места, обойдя стол, пожала на прощание руку человеку в кресле и, уже дойдя до двери, вдруг обернулась: