Патриот. Звезда морей
Шрифт:
Лайнер между тем и не думал менять курс. Он смело шел вперед, прямо в тучу. И Рассохину это очень не понравилось.
Настя заворожено рассматривала приближающуюся тьму. Сейчас она не казалась удивленной или напуганной, скорее зачарованной.
— Наверное, ничего страшного в этом нет, — попытался успокоить и девушку, и себя самого Илья. — Иначе капитан свернул бы и обошел тучу стороной.
— Это кара. Я убила человека и должна быть наказана.
— Не смеши меня, — Рассохин попытался рассмеяться, но вместо этого зашелся в хриплом полукашле-полукарканье, как старый больной ворон. —
— Это я во всем виновата.
— Скорее, твоя температура. У тебя жар, тебе лежать надо, лечиться. А мы тут, под дождем, ночью, в холоде. Давай-ка двинем обратно в каюту.
— Она идет, — Настя все не отрывала глаз от тучи. — Она сейчас будет здесь!
Илья, отвлекшийся на какие-то мгновения, вновь взглянул вперед и ужаснулся. Туча стремительно приближалась, неотвратимо накатывая на корабль с невероятной скоростью. От одного ее вида в душе возникало непреодолимое чувство тоски и безысходности. Расстояние между лайнером и тучей быстро уменьшалось.
Внезапный громкий и протяжный гудок корабля оглушил их, предупреждая о грозящей беде, но было уже поздно.
— Она пришла, — сказала Настя.
И тьма накрыла корабль.
Глава 5
Глава 5
Тьма, пришедшая из глубин океана, накрыла ставший опасным и неуютным лайнер. Она залила античные статуи и фигуры египетских богов на носу корабля. Исчезли надстройки над капитанской рубкой, скрывавшие в себе поле для гольфа и казино. Тьма сожрала и палубы, и магазины, и прогулочную улочку, и все каюты. Пропала Звезда морей — самый большой в мире корабль — как будто и не существовало ее вовсе.
Вокруг не было видно ни зги. Илья кашлял, не переставая, и никак не мог остановиться, — что-то невидимое, витавшее в воздухе вокруг раздражало дыхательные пути. Дождь прекратился, точнее, облако не пропускало капли, загадочным способом образовав нечто вроде щита, укрывавшего лайнер со всех сторон.
Прошло совсем немного времени с того момента, как тьма настигла корабль, но Рассохину казалось, что минула целая вечность. Облако давило на него, пусть не физически, но Илья не мог сделать ни шагу. Его левую ногу внезапно свела сильная судорога, он пошатнулся и неловко упал набок.
Рядом раздался приглушенный шум от падения еще одного тела. Настя!
Илья постарался дотянуться до девушки руками, которые еще, к счастью, слушались, найти ее, лежавшую где-то совсем рядом, но тьма вокруг стала абсолютной, он мог искать лишь на ощупь, и все никак не дотягивался.
Рассохин хотел позвать ее, но очередной приступ дикого кашля заставил его содрогнуться от боли. С этого момента он больше не мог ни о чем думать. Илья и не представлял, что так бывает. Горло словно кто-то непрерывно натирал изнутри наждачной бумагой. Он не мог дышать, воздух просто не поступал в легкие. Ему казалось, что еще мгновение, и шею просто разорвет, он и сам уже готов был рвать ее руками, лишь бы хоть как-то унять адскую боль и получить порцию воздуха.
Он этого не видел, но облако захватило корабль, проникнув в каждый отсек, в каждую каюту, в каждый закуток. И не имелось такого места, где можно было от него скрыться.
Вновь протяжно загудела тревожная сирена — семь коротких и один длинный, и через некоторое время снова — семь коротких, один длинный, и снова, и снова, без остановки.
Судорога прихватила вторую ногу. Рассохин лежал на мокром от дождя настиле, корчась от нестерпимой боли во всем теле, и умирал от мучительного удушья.
Внезапно он сумел откашляться, чувствуя, как выплевывает с остатками слюны что-то еще, но что именно, он не сумел разглядеть. Кашель прекратился так же резко, как и начался. Лейтенант сплюнул еще раз, на этот раз кровью.
Глоток воздуха проник, наконец, в легкие и сознание прояснилось. Илья дышал и не мог надышаться. Обычно человек и не представляет себе, какое это счастье — просто лежать и вдыхать в себя чудесный, чистый, холодный, чуть соленый морской воздух.
Немного придя в себя, Илья начал массировать ногу, стараясь избавиться от схватившей ее судороги. С трудом, но это ему удалось, хотя второй ногой он все еще не мог пошевелить. Он совершенно перестал ее ощущать, и испугался было на пару минут, но, к счастью, сильный массаж вернул чувствительность обеим конечностям, и лейтенант, наконец, сумел подняться хотя бы на четвереньки.
Тьма никуда не ушла. Двигаться можно было только на ощупь, но Рассохин примерно помнил место, где стояла Настя, и пополз в ее сторону, не рискуя подняться на ноги.
Он сообразил, что качки больше нет, но все равно опасался, как бы тело подруги не откатилось в сторону. В таком случае поиски могут занять изрядное время.
Ему повезло, вскоре он наткнулся на что-то мягкое и неподвижное. Настя. Он подтянул ее тело к себе, нащупал голову девушки и провел рукой по лицу, пытаясь определить, дышит ли она. Затем приложил ухо к ее груди и замер, прислушиваясь. Долгие несколько секунд ничего не происходило, и Рассохина охватило отчаяние.
Но в следующее мгновение он ощутил глухой удар — всего один, но он был уверен, что не показалось, и замер, выжидая, и вот, когда он уже вновь почти отчаялся, — второй удар. Сердце Насти еще билось, но как-то странно, невероятно медленно, всего по паре удару в минуту. Но девушка была жива, он чувствовал это, а может, впервые в жизни просто захотел поверить в чудо.
Однако все повторилось. Прошла еще минута, затем еще, и еще. Сердце девушки работало все так же — медленно, в непривычном ритме, но методично, без сбоев. Она почти не дышала — грудная клетка вздымалась, но еще реже, чем билось сердце.
Нужен врач, причем срочно! На корабле имелся прекрасный медицинский кабинет и целый штат высококвалифицированных профессионалов — они обязательно помогут, только нужно дотащить Настю до врачебного блока.
Стихли не только дождь и боковая качка, прекратился и ветер, вокруг стоял полный штиль, ни единого, даже самого слабого дуновения.
Сирена внезапно умолкла. Наступила тишина.
Рассохин потащил Настю в сторону ближайшего трапа. Это давалось ему с огромным трудом. Встать на ноги в полной темноте он боялся, опасаясь упасть вместе с девушкой, а ее тело казалось невероятно тяжелым, поэтому продвигались они едва-едва.