Патруль будущего
Шрифт:
Тихий скулеж не утихал и, в конце концов, в последней комнате, Змей нашел его источник. На груде какого-то тряпья, в маленькой картонной коробке сидел котенок. Со странной бело-серебристой шерстью, огромными рыжими глазами, миндалевидной формы. Потрясающий малыш завидев человека возмущенно и требовательно мяукнул, перебирая на месте лапками. Только едва-едва слышно цокали маленькие коготочки.
Выбраться из коробки он почему-то не мог, что-то не пускало.
Хмыкнув и покачав головой, Змей убрал в кобуру за пояс пистолет. Прошел в комнату, внимательно глядя по сторонам, но не находя ничего предосудительного. Наклонился к коробке и вытащил малышка, распутав едва заметную тонкую леску, привязывающую зверька к краям коробки.
Снисходительно мяукнув, котеныш лизнул Змея в широкую ладонь, словно поверив в то, что ему больше ничего не угрожает.
Мужчина, сам от себя этого не ожидая, улыбнулся и выпрямился, держа на руках кроху, напомнившего ему о напарнице.
Рефлексы сработали раньше разума. Тренированное тело метнулось в сторону, как только чуткий слух уловил едва слышное потрескивание, с которым активировалась взрывчатка класса H-72S, способная разнести половину жилого квартала. Плюсов у ее применения была два. Первое, использовать джамп, чтобы прыгнуть в уже вспыхнувшее после взрыва пламя, было невозможно. И второе — потушить возникающее пламя тоже было невозможно. Очень быстро, за три минуты, оно выгорало само, не оставляя никакой органики. Только голые остовы стен.
Змей еще успел подумать о том, что если бы Эми узнала, как глупо он попался, ему бы не поздоровилось. А потом прогремел взрыв…
Глава 14. Отчаяние. Безумие
Эми появилась у места происшествия, когда огонь, охвативший здание, уже почти утих.
Она не стала бросаться в огонь, просто ее взгляд на миг остекленел. А потом Эммануэль словно помертвевшая упала около стен здания, закрывая лицо руками.
Если бы кто-то смог убрать руки, то увидел бы, что взгляд девушки стал пустым и бездумным. Несмотря на то, что на первый взгляд к зданию она близко не подходила, на щеке Эми и на бедре появились ожоги, словно она кидалась в огонь, в отчаянной попытке спасти того, кому помочь было уже невозможно.
Ее нашли через пять минут. Прибывший наряд полиции и двое из русского патруля. Маленькую девушку с потухшими глазами и горькой складкой у губ. Обожженную, растерянную. Смотрящую на здание, которое похоронило ее мечты и надежды, и ничего не говорящую. Словно забывшую, как нужно говорить и ходить.
Эми не сопротивлялась, когда появившийся вместе с Котиком Кайл бережно поднял ее на ноги и привлек к себе, закутывая в свою куртку. Эми, ненавидящая медицину и всех ее представителей, не сопротивлялась, когда дежурный врач, прибывший с нарядом полиции, замазывал ее раны регенерационным составом. Состав покрыл кожу мерзкой корочкой, под которой всё вначале ужасно защипало, а потом зачесалось. Но девушка даже не обратила на это внимания.
Эми очнулась только тогда, когда врач, посветив в зрачки фонариком, поместил на ее лоб мерзко пищащий компактный приборчик для диагностики и констатировал, что у девушки шок, и ей необходима психотерапевтическая помощь.
Слабой дрожащей рукой отстранив ладонь эскулапа в белом халате, с трудом сдерживаясь чтобы не сдернуть приборчик и его не растоптать, Эми решительно сказала:
— Нет.
— Тебя разве спрашивают? — круто повернулся к строптивой подчиненной Котик. — Ты немедленно отправляешься в больницу. И ты не будешь спорить ни с врачами, ни уж тем более с начальством. Ясно тебе?
Взгляд рыжих глаз, обращенных на начальника, наполнился слезами. Губы затряслись. А спустя мгновение стало понятно, что сейчас Эми разрыдается.
— Я не хочу, — жалобно прошептала она. — Я… не могу. Это… нельзя же так. — Оттолкнув Кайла, отвернувшись от мужчин, только плечи вздрагивали, девушка почти прокричала. — Так нечестно. Почему… почему именно он?
Осев на асфальт, стуча кулаками по грязному раздолбанному покрытию, Эми спросила, не ожидая ответа:
— Почему именно он?! Я так много не успела ему сказать? Почему?
Кайл, подойдя к девушке, решительно вздернул ее на ноги. Эми вновь уткнулась в его плечо, комкая рубашку у него на спине и захлебываясь слезами. Мужчина с потемневшим взглядом посмотрел на Котика.
— Под мою ответственность. — Попросил он. — Ей лучше не оставаться одной. Ей сейчас лучше начать работу. Чем больше работы, тем лучше для нее. Если ее оставить в таком состоянии, она сойдет с ума.
Котик, не отводящий взгляда от Эми, коротко кивнул.
— Я понимаю, — тихо сказал он, опустив слова, что тогда с ума сойдут все остальные. — Делайте, что хотите.
Но лучше бы этого он не говорил.
Потому что Эми, которая по всем законам жанра должна была сейчас сидеть и плакать, развила бурную, но не поддающуюся логическому объяснению деятельность.
Она начала с того, что приказала перевезти дона Диего Сервантеса совершенно в другое место. Затем поменяла коды, алгоритмы шифрования и пароли в помещениях русского патруля.
Поменяла отзывы и пароли во внутренней связи.
Устроила настоящий допрос секретарю Оле.
Подняла и перешерстила весь отчет по входящим звонкам.
Поменяла всем, кто был занят по делу о Гюрзе, задания, зачастую на совершенно противоположные.
Накричала на Антика.
А, в конце концов, просто разрыдалась за своим столом.
Сотрудники патруля, не очень понимающие, как можно настолько убиваться по хладнокровной змее, которой был их погибший напарник, проявили максимум деликатности, найдя себе «дела» и покинув здание патруля, в котором Эми осталась одна.
На бесконечно долгих два часа…
…Нефритов узнал о случившейся трагедии уже ближе к полуночи. И не в силах поверить в это, до последнего надеясь, что это какая-то ошибка, какая-то… утка, направленная на обман Гюрзы, набрал номер Эммануэль.
Соединение прошло сразу. А вот ответа быстро он не дождался.
По видеовизору почти четверть часа шли помехи. А потом появилась кухня, заплаканная Эми со стаканом чего-то прозрачного.
Подняв голову, девушка уставилась на позднего «гостя», налитыми кровью глазами. Отсалютовав Нефритову стаканом, она заплетающимся языком сказала:
— О, Виктор Батькович, свет Александрович, а че ты звонишь? Те че было велено? Сидеть и не высовываться. Ик! А ты че-то звонишь? Че надо то?
Вопрос о том правда ли смерть Змея или нет, можно было уже не задавать. Детектив всё прочитал в почерневшем от горя лице Эми.