Патруль будущего
Шрифт:
Цинично со стороны Эммануэль? О, да. Но другие в патрулях не выживали. Невозможно остаться невинной доверчивой девочкой в месте, пропахшем чужой смертью и кровью. А Эми была гением. На свой лад, как оказалось впоследствии, но всё же… Она очень быстро смогла найти баланс между «я циничная тварь» и «смотрите, какая я белая и пушистая». Ей многое прощалось, ее многие недооценивали. А уж с первого взгляда в основном только умилялись.
Даже в патруле еще иногда коллеги ловились на эту удочку.
Эммануэль грустно улыбнулась, похвалила себя за удачное притворство и снова посмотрела на часы. Прошло всего шесть минут.
И в списке Инги появились только три галочки. Эми знала, с каких пунктов начнет Федорова. Она вначале очень больно щелкнет Дюпре по носу, забрав у него любимые игрушки: отель, ипподром и казино. Инга действовала прямо, она просто перекупала у тех самых «родственников» их собственность. Развалившуюся, практически не дающую дохода и обязательно находящуюся в другой стране.
Чтобы этот самый «родственничек» не сунулся и не узнал лишнего.
Гарри не любил накладок и тех, кто вызывал его гнев, убивал. Когда лично, когда через третьи руки или подставные лица. В крови были не его руки по локоть, он сам искупался в ней с головы до ног.
Дюпре считал, что очень хорошо прятал свои ошибки и кровавые делишки. Но был кое-кто, кто не только знал о некоторых кровавых эпизодах, но и был достаточно умел, чтобы собрать нужный пакет улик.
Капитан Борисова-Лонштейн.
Мало кто знал, что любой провал русского патруля Эми воспринимала как собственную ошибку. Мало-помалу она перетащила к себе все архивные дела, по которым еще не вышел срок давности. И собирала на них информацию и улики. Были в ее личной картотеке ниточки на некоторые убийства по делам Гарри Дюпре. А еще доказательства, и пакеты свидетельств, и даже прямые улики. Эммануэль готова была в любой момент дать им ход.
Ну она же такая милая! А они уже успели залежаться, ожидая своего часа. И вот почти пришло их время.
В размышлениях и прислушиванию к дыханию Кайла прошел еще час с небольшим. Оставалось еще чуть-чуть, и можно будет начинать.
Начинать не хотелось. Душу щемило ощущением грядущей беды, и справиться с этим Эммануэль не могла… А потом пропищал будильник на часах. Глубоко вздохнув, Эми сделала Poker Face и отправилась покорять высотку из стали… и так хотелось добавить «огня».
Гарри Дюпре был на открытом совещании. Он спокойно и обстоятельно рассказывал директорам других отделов о том, как будет проходить ближайший год. А также что именно их ждет, если его, Дюпре, выберут на пост главы города.
Мужчина был в своей стихии, отвечал на вопросы, даже каверзные. Улыбался присутствующим журналистам, делая в их сторону недвусмысленные намеки. И вел себя как и полагается вести политику и тайному бизнесмену.
Только разве что едва заметно дергающийся глаз подсказывал, что что-то не так с блистательным политиком.
— Замечательно, — пресс-секретарь Дюпре откинулась на спинку стула, подав журналистам знак, что у них небольшой перерыв. Микрофоны она отключила заблаговременно. — Просто превосходно, Гарри! Но ты бледен, что-то не так?
— Всё… всё нормально.
— Ну, ладно. А то можем остановить конференцию.
— Нет, нет. Нам еще обсуждать проведение выборной компании и выполнение текущих ключевых моментов.
— Хорошо, Гарри. Может быть, принести тебе кофе?
По виску мужчины прокатились капли пота.
— Нет, не надо. Включай микрофоны.
— Как скажешь, — женщина вернулась на свое место, включила микрофонную стойку. — Дамы и господа, последняя возможность задать ваши вопросы, и мы переходим к открытому совещанию.
Журналисты чуть слышно загомонили, решая, кто именно будет спрашивать первым. Но их разговоры и шепотки были оборваны звонким девичьим:
— А можно я?
Тишина, которая только-только начала нарушаться, упала заново. Но на этот раз она была гробовая.
В двадцать четвертом веке ходила очень несправедливая, но довольно жизненная поговорка.
«Черная кошка к неприятностям. Полицейский в черном кителе — к большим неприятностям. Сотрудник патруля в белом кителе к неприятностям, несовместимым с жизнью».
На пороге зала для совещаний стояла девушка в официальном белоснежном кителе. Траурном кителе, в котором сотрудники патруля приходили к преступникам, которых ждали смертные приговоры.
Камеры и микрофоны поворачивались к появившейся оперативнице. Присутствующие журналисты гадали, к кому она пришла, и жадно ловили каждое ее слово.
— Разрешите представиться для тех, кто меня еще по счастливой случайности не знает. Русский патруль. Капитан Борисова-Лонштейн.
Котик, сидящий в своем кабинете напротив информационной ленты, выронил кружку с кофе. Это не было согласовано с ним! И в течение двух секунд, ровно столько потребовалось, чтобы видеофон разразился возмущенной трелью, ему предстояло придумать отмазку для вышестоящего начальства насчет своеволия подчиненной.
— Наверное, вы гадаете сейчас к кому из всего этого замечательного собрания уважаемых людей я пришла? Я вам расскажу.
Скрасив нежной улыбкой угрозу, прозвучавшую в голосе, Эми закрыв за собой двери, подошла к лестнице, которая вела вниз, в атриум, к депутатам и директорам ключевых предприятий города. У нее было ровно восемнадцать ступенек, на которых никто не посмеет ее остановить. И полминуты, чтобы сказать самое главное.
— Наше общество большое, светлое и вообще замечательное. Проблема только одна, в нем деньги влияют на многое, хорошо хоть не на всё. И чтобы арестовать действительно влиятельного человека, надо сделать три вещи. Во-первых, избавить его от денег и способов их получения. Во-вторых, избавить его от власти, которой он облечен. И, наконец, третье — сделать так, чтобы об этом все узнали.