Патруль
Шрифт:
Вновь подойти к нам крестьяне решились только после того, когда возле раскопанной могилы разгорелся большой костер. Конечно, не следовало бы палить огонь на кладбище, но у нас выхода иного нет – надо побыстрее разобраться с этой нежитью, тем более что с этим упырем нам быстро сладить не удалось. Вид огня придал храбрости крестьянам, и они потянулись к нам, благоразумно прихватывая с собой сухое дерево и валежник, за которым то и дело бегали в лес. Люди понимали: как только сгорит тело упыря, так они смогут облегченно вздохнуть.
Через несколько часов все было
– Все, можно идти. Отныне живите спокойно.
– А это, почтенный... – староста старался не глядеть в сторону свежего холмика земли. – Как мы сюда теперь ходить-то будем? Мало ли чего...
– Как ходили, так и будете ходить... – пожал плечами Грег. – Здесь вам больше бояться нечего. Только если кто-то мимо этой могилы будет проходить, пусть бросит на нее камень, или горсть земли, или хотя бы щепку...
– Это... Может, еще один кол сюда вбить? На всякий случай...
– Одного хватит... – отмахнулся Грег. – Да, и вот еще что: как видите, осину для этого кола мы срубили совсем недавно, и со ствола кору снимать не стали – когда его заколачивают в могилу покойника, то будет лучше, если этот кол в земле прорастет, и через какое-то время на этом месте появится новая осина. Сами должны понимать – у сырой неошкуренной древесины больше шансов прорасти. Тогда уж можно полностью быть уверенным в том, что никто вас больше беспокоить не станет...
– Скажите, а отчего люди после своей смерти становятся упырями?.. – кто-то из крестьян рискнул задать вопрос, который интересовал всех и каждого.
– Причин много, в каждом случае надо отдельно разбираться... – пожал плечами Грег. – Тем не менее, у каждого из тех, кто после смерти стал нежитью, есть что-то общее: одни при жизни баловались темным колдовством, другие покончили с собой, то бишь речь идет о самоубийцах, а кого и прокляли от всей души... В общем, я вам так скажу: грешить не надо, тогда в свое время и упокоитесь с миром. Это, надеюсь, вам понятно?
– А это, нам бы об этом поподробнее рассказать, причем перед всеми сельчанами. О таких делах всем знать надо...
– Не возражаю, только перенесем это на завтра. Сегодня нам поспать надо до вечера – мы два дня глаз не смыкали, а ночью на всякий случай еще подежурим, все вокруг обойдем, хотя, уверен, больше никакой опасности нет. Если какая нежить еще и осталась в ваших местах, то она в сегодняшнее полнолуние обязательно покажется. Разумеется, я не беру в счет местное зверье и прочую нечисть вроде русалок и домовых.
– Вы только это, рассказать нам обо всем не забудьте...
– Не забудем.
В деревню крестьяне вошли победителями – глядя на них, можно было подумать, что они завалили упыря своими руками. Ну, нам с Грегом это дело хорошо знакомо – теперь эти люди до конца жизни будут рассказывать своим детям и внукам о том, как лихо, едва ли не голыми руками, они расправились с нежитью. Еще и приврут с три короба. Более того – через какое-то время эти люди и сами уверят в свои россказни. Лично я спокойно отношусь к подобному – пусть потешат свое самолюбие и укрепят уверенность в собственных силах, в этом нет ничего плохого. Хуже другое: лишь бы в случае новой опасности (а в жизни может произойти всякое) эти люди не вздумали самонадеянно рассчитывать на свои силы. Каждый должен заниматься своим делом, и потому надо отдельно предупредить старосту, чтоб в случае новой опасности они не рисковали понапрасну, а сразу позвали нас.
Сейчас же я думала только о том, что очень устала, да и Грег тоже вымотался, и нам надо бы выспаться до вечера. Помнится, когда мы только приехали в Сельцы, староста выделил нам комнату в своем доме, только в то время было не до отдыха, зато сейчас я могу с чистой совестью отправиться на боковую. Ох, мне бы сейчас только до кровати добраться, ведь вечером нам опять предстоит дежурство! Что касается бесед Грега с крестьянами об упырях и прочей нечисти... Если моему напарнику хочется рассказать об этом живущим в Сельцах людям – это его дело, а я не отношусь к любителям вступать в долгие беседы.
Когда я проснулась, был уже вечер. В комнатке, кроме меня, никого не было – как видно, Грег уже выспался, и сейчас я слышала его голос, доносящийся из-за стены – похоже, напарник беседует с хозяином этого дома. О чем идет речь, догадаться несложно – все о той же нежити, и я буду не я, если староста не постарается выяснить все интересующие его подобности.
– Ну, что касается того упыря, которого мы первым положили, то с ним мне все ясно... – говорил Грег. – Это мужику наказание за то, что он свою жену с детишками со свету сжил. Наверняка его перед своей смертью прокляла жена, и вот результат... А насчет второго, которого мы сжигали совместными усилиями... Мне сказали, что незадолго до смерти он приехал сюда, так?
– Верно. У бабки Сташи только одна родственница и оставалась – младшая сестра, но та жила далеко, и они не виделись много лет. А несколько месяцев назад в нашу деревню заявился ее сынок – мол, мамаша умерла, о чем я и приехал вам сообщить. Парень молодой, красивый, разговорчивый... Ну, Сташа и пригласила родственничка погостить – мол, у меня поживешь, хоть немного успокоишься после смерти матери.
– Откуда он приехал? Где раньше жил?
– Поверьте – не знаем! Все как-то шутками отделывался, намеками, разговоры на эту тему в сторону уводил... Уж на что у нас в деревне бабы ушлые, а ни одна ничего не узнала!
– И вас это не удивило?
– Да как сказать... С одной стороны вроде и странно, подозрения вызывает, что пришлый молчит, от ответов увиливает, но если подумать, то удивительного в этом ничего нет: парень молодой, женский интерес к себе вызвать хочется, отсюда и недомолвки с намеками... Бабы же на таких загадочных мужиков клюют, словно окуньки на вечерней ловле! Во всяком случае, нашим незамужним девицам этот самый Пуран очень нравился, многие были бы не прочь связать с ним свою жизнь, тем более что парень прямо говорил – я, дескать, мужчина небедный.