Паук
Шрифт:
– Не знаю. Думаю, они не будут хватить меня посреди дня на улице, чтобы не наделать шума, - предположила я, чуть переместившись на подушке, так, чтобы было удобнее проникать под халат. Неторопливая ласка Паука приносила успокоение и легкое возбуждение. То, что нужно, чтобы снять стресс.
– Я уйду утром. Пусть они и дальше думают, что меня больше нет, - Паук поцеловал меня в губы. Влажные черные прямо скользнули по моим щекам, занавесью отделяя наши лица от остального мира.
Горячие губы осторожно ухватили мою нижнюю губу, немного потянули и отпустили. Язык скользнул по краю. Непроизвольно застонав, я перехватила инициативу в поцелуе. Мои губы захватили его язык в плен, втягивая в рот. Поцелуй
Оставалось просто наслаждаться близостью. Вне зависимости от того, что будет со мной в следующие дни, чья сторона победит, мы с Пауком вряд ли уже будем вот так лежать вдвоем на кровати, растворяясь в нежных прикосновениях. Даже если удастся избавиться от бандитов, вернется его одержимость моим убийством, вернется моя ненависть и желание уничтожить его. Но пока всего этого не произошло, ночь принадлежала нам.
Обвив руками шею мужчины, я притянула его еще ближе к себе — мне нравилось ощущать тяжесть сильного тела на своем. Мои ладони оглаживали твердые мышцы, ощущали гладкость кожи. Запах моего мужчины был восхитителен настолько, что хотелось впиться зубами в горячую плоть, чтобы ощутить и вкус. Я хотела Паука как можно больше: на себе, в себе, повсюду, чтобы не осталось ни единого миллиметра без его внимания.
Надавив ногтями на кожу, я почувствовала, как она поддается под напором и это вызывало новое, потрясающее чувство власти. С напором проведя ногтями вниз по спине, почувствовала, как напряглись мышцы под руками, в то время как губы мужчины прижались к моей шее, причиняя неожиданную боль. Не только мне хотелось чего-то пожестче.
– Ты ублюдок, - прошептала я.
– Ненавижу тебя.
– Знаю, малышка, - его губы спустились вниз, процеловывая и прокусывая дорожку к груди. Это совсем не походило на ту чувственную близость, с которой все началось. Теперь все было по-другому, отчаянно, больно и чертовски необходимо.
Когда его зубы прикусили мой сосок, я вскрикнула, опасаясь, что в порыве жесткой игры Паук может действительно что-нибудь откусить. Я запустила пальцы в его волосы и с силой потянула голову вверх, отрывая от себя и одновременно опрокидывая его на спину. Мне хотелось быть сверху, руководить процессом, чувствовать упоительную власть хищника над жертвой, которой, по всей видимости, так наслаждался Паук.
Оседлав бедра мужчины, я склонилась над его лицом, покрывая мелкими поцелуями щеки и лоб, постепенно опускаясь к губам. Прихватив губу зубами, я прикусила ее чуть сильнее и почувствовала вкус крови. Мужчина подо мной дернулся и его руки сомкнулись на моей спине, прижимая к себе так сильно, что казалось, будто ребра могут треснуть.
Я облизнула его губу, ощущая вкус крови и вновь поцеловала, глубоко, жадно, стремясь почувствовать его как можно полнее. Паук отвечал мне, наши языки схлестнулись в жаркой борьбе за доминирование. Я почувствовала, как порезала язык о его зубы и наша кровь смешалась в поцелуе. На задворках сознания мелькнула было мысль об опасности, о СПИДе и других заболеваниях, но она была заглушена волной возбуждения. Я желала продолжить, чего бы то ни стоило.
Руки Паука скользили спине, окончательно стягивая халат, оставляя меня обнаженной. Его пальцы ласкали ребра, с напором скользили по коже, словно пытаясь содрать ее с костей. Это вырывало из моего горла низкие стоны. Внутри боролись ощущения боли и удовольствия, которые переплелись в мозгу так тесно, что на глазах выступили слезы. Соленые капли с щек тут же исчезали с прикосновением горячего языка. Жаркое касание вызвало вспышку наслаждения, разливавшуюся
– Мне нравится, как ты стонешь, малышка, - прошептал Паук, прикусывая мочку уха, в то время как его руки очерчивали окружность моих ягодиц и скользнули вниз, едва касаясь чувствительного местечка между ног.
Вновь застонав, я выгнулась навстречу прикосновениям, но пальцы уже исчезли, переместившись на внешнюю часть бедер. Мне не нравилось такое поддразнивание. Я была уже достаточно возбуждена и для более серьезных вещей.
Мои ногти прошлись по груди мужчины. После моего прикосновения на коже оставались багровые полоски. Ладонью я скользнула ниже, к границе полотенца, в которое все еще были обернуты его бедра. Снова Паук был более одет, чем я. Это казалось несправедливым.
Нетерпеливо, теперь уже обеими руками, я распахнула полотенце и взяла в руку его член. Горячий, твердый, готовый, он чуть подрагивал в моих руках. Сжав пальцы сильнее, я услышала приглушенный стон и почувствовала, как напряглось тело подо мной. Сейчас Паук был полностью в моей власти, впрочем, как и любой мужчина в таком положении. Пальцами второй руки я коснулась мошонки, поглаживая и чуть сживая хрупкую плоть, ощущая, как сжимаются мышцы от прикосновений.
Хотелось укусить его прямо в этом месте, где кожа была такой нежной и чувствительной. Переместившись, я наклонилась над его пахом и легко лизнула головку. Это крошечное прикосновение заставило мужчину подо мной вздрогнуть. Воодушевленная эффектом, я вобрала в рот горячую плоть, скользя языком по чувствительной кожице. Паук был полностью в моей власти. Не могу сказать, что это плохое чувство. Еще несколько интенсивных движений рукой и ртом вызвали у мужчины несколько стонов, один звук которых мог заставить меня кончить прямо сейчас.
Паук был готов, так что я сменила позицию и, приподнявшись, ввела член в себя. Горячая плоть оказалась внутри, принося самое полное наслаждение, которое можно было испытать. В комнате прозвучало сразу два вскрика, его и мой, слившиеся в один. В этот момент мы слились в единое целое, физически, эмоционально, морально.
Начав двигаться, неспешно, в такт собственному желанию, я почти физически ощущала и его наслаждение. Это было так, словно все мыслимые и немыслимые преграды между нами исчезли, уступив месту невербальной коммуникации. Я ощущала нетерпение Паука, его потребность вколотить меня в матрац энергично и жестко. Потому то не стало неожиданностью, что в какой-то момент мужчина резко поднялся и перевернул меня на спину. Теперь он был сверху.
Под этим углом его проникновение ощущалось по-другому, острее и теснее. Перед глазами оказалось его плечо, в которое я впилась зубами, ощущая, как мощно и беспощадно вторгается в мое тело член мужчины, причиняя боль, смешанную с наслаждением.
По мере того, как подступал оргазм, я сжимала зубы все сильнее, ощущая податливую плоть и наслаждаясь этим ощущением. Губы Паука также прижались к моей шее, ставя болезненную метку.
Оргазм был подобен взрыву, заставляя выгнуться на подушках и застонать. Мой стон тут же был похищен жадными губами. Паук пил наслаждение, словно вино, все еще вколачиваясь в мое тело, быстрее и быстрее, пока, наконец, не замер.
Не знаю, сколько времени мы так лежали друг на друге, потные, запыхавшиеся, все еще соединенные. Наши губы касались друг друга теперь уже в нежном, легком поцелуе, приносящем успокоение и ласку. Было настолько здорово ощущать в эту секунду Паука в себе, что, казалось, в мире остались только мы со сбившимся дыханием, одним на двоих.
Наконец, мужчина приподнялся на руках и лег рядом. Его отстранение вызвало внутри ощущение пронзительной потери. Я тут же положила голову ему на грудь, обняв и перекинув ногу через его тело. Мне было необходимо знать, что он все еще рядом.