Пауло Коэльо
Шрифт:
Кто-то из друзей сказал начинающему актеру и драматургу, что видел в зале его родных: его семья смирилась…
«Духовная жизнь сводится к любви. Любят не потому, что хотят сотворить благо, или помочь кому-либо, или оберечь и защитить кого-то. Когда мы поступаем таким образом, то рассматриваем нашего ближнего всего лишь как объект, а себя – как людей, одаренных благородством и мудростью. Это не имеет с любовью ничего общего. Любить – значит причаститься другого человека и обнаружить в нем искорку Божьего огня» (Пауло Коэльо).
Тогда же он пристрастился и к наркотикам… как к составной части того сегмента общества, в котором он теперь существовал – артисты, писатели, художники – все, как правило, левых убеждений и свободных в своем поведении… От наркотиков он отказался – раз и навсегда – только в тридцатилетнем возрасте.
Паоло Коэльо с труппой театра
«Если
В 1968 году Пауло вновь в жесточайшей депрессии, вновь громит свою комнату: сломанная мебель и разорванные книги… Но вместо «скорой помощи» он увидел молодого врача. Одного без шприца и смирительной рубашки.
Врач, присев на кровать, осмотрелся, и произнес:
– Разгромили все? Великолепно!
Пауло от неожиданности не вымолвил ни слова.
Врач же продолжал:
– Вы разгромили свое прошлое. Отлично! С ним покончено, начинаем думать о будущем. Хорошо? Я жду вас у себя в кабинете, будете приходить два раза в неделю. Мы с вами будем вместе с вами выстраивать ваше будущее.
Пауло лишь кивнул в знак согласия. Позднее он скажет: «Хороший психиатр должен быть чуточку сумасшедшим». Так оно, видимо, и было…
Врач встал с кровати, и, не прощаясь, вышел из комнаты… Пауло заметил в соседней комнате родителей, которые прислушивались к тому, что происходит у него в комнате. Врач не стал им ничего объяснять, а лишь кивнул головой и покинул дом Коэльо… Родители все еще не бросали надежды… Хотя и зашли «с другой стороны»…
«Когда любишь, нельзя ни стоять на месте, как пустыня, ни мчаться по всему свету, как ветер, ни смотреть на все издали, как солнце. Любовь – это сила, которая преображает и улучшает Душу. Когда я проник в нее впервые, она мне показалась совершенной. Но потом я увидел, что она – отражение всех нас, что и в ней кипят свои страсти, свои войны. Это мы питаем ее, и земля, на которой мы живем, станет лучше или хуже в зависимости от того, лучше или хуже станем мы. Вот тут и вмешивается сила любви, ибо, когда любишь, стремишься стать лучше» (Пауло Коэльо).
Рио в 1969 году
Пауло побывал в кабинете молодого врача пятнадцать или двадцать раз, пока тот однажды не сказал: «Теперь тебе пора ходить без поддержки. Ты практически здоров. Ты немного не в себе, но то же самое можно сказать обо всех нас» [7] .
Это не Пауло был «немного не в себе», это окружающий его мир оставался слегка взбудораженным, что передавалось всем его составляющим. «Времена не выбираю, в них живут и умирают»… Время, на которое пришлись детство и юность Пауло, было ох каким непростым: пятидесятые, шестидесятые годы XX столетия были временем если не глобальных, то все же потрясений, особенно для таких молодых умов, каким был и сам П. Коэльо. После окончания Второй мировой войны, ухода из жизни одного за другим самых беспощадных диктаторов Гитлера и Сталина мир не мог определиться, какой государственный строй самый оптимальный. Отсюда и новые диктаторы (особенно в странах, склонных решать свои проблемы посредством военных переворотов), столкновения диаметрально противоположных мнений – либерализма и консерватизма (столкновения, которое зачастую заканчивались гражданскими войнами), отсюда и общественная гиперактивность, особенно молодежи, которая не желала (впрочем, как обычно и как всегда) идти дорогами своих отцов, отсюда и многочисленные случаи действительно серьезных отклонений в психике… Не избежал этого и Пауло, росший в стране с политически неустойчивым режимом и в условиях постоянной борьбы за власть. Естественно, что политика не могла не влиять на человеческое сознание, и не иначе, как губительно. Протест стал его религией.
7
Ариас Х. Пауло Коэльо: Исповедь паломника.
«Год 1969-й Бразилия начинала во мраке самой жестокой диктатуры за всю свою историю. 13 декабря 1968 года президент республики маршал Артур да Коста-и-Силва подписал «Институционный акт № 5», наглухо запечатавший последние отдушины свободы, еще остававшиеся после военного переворота 1964 года [8] . Подписанный президентом, документ этот, помимо множества иных ограничений общественных свобод и прав граждан, отменял неприкосновенность личности и давал правительству полномочия на цензуру прессы, театра, книгоиздания, а также право приостановить работу Национального конгресса» [9] .
8
Артур да Коста-и-Силва, (1902–1969) – бразильский военный и государственный деятель, маршал, президент Бразилии в 1967–1969 годах. Артур да Коста-и-Силва был одним из организаторов переворота 1964 года, в результате которого был свергнут президент Ж. Гуларт. После установления военной диктатуры занимал пост военного министра. В 1966 году ушел в отставку, чтобы баллотироваться на пост президента Бразилии. Артур да Коста-и-Силва принес присягу президента 15 марта 1967 года, в день, когда была принята новая конституция Бразилии. На посту президента он запомнился как один из самых кровожадных диктаторов за всю историю Бразилии. Именно в годы правления Косты-и-Силвы в стране начался пятилетний период «бразильского экономического чуда». 13 декабря 1958 года правительство Косты-и-Силвы приняло Институционный акт № 5, который ограничивал гражданские права бразильцев и фактически провозглашал военную диктатуру в стране. Конституция потеряла свою силу, а Конгресс был распущен. По всей Бразилии прошли многотысячные митинги протеста, которые были жестоко подавлены армией. Также при Косте-и-Силве полицией были организованы так называемые «батальоны смерти», направленные на борьбу с левыми радикалами. В конце августа 1969 года у Косты-и-Силвы случился инсульт. Высшие военные чины Бразилии решили воспользоваться ситуацией и сместить недееспособного президента. В результате власть оказалась в руках военной хунты.
9
Морайс Ф. Маг. Биография Пауло Коэльо.
«Мы все боимся утратить то, что имеем, будь то наши посевы или самая жизнь. Но страх этот проходит, стоит лишь понять, что и наша история, и история мира пишутся одной и той же рукой» (Пауло Коэльо). С этого убеждения начинается сопротивление диктатуре. В Бразилии сопротивление шло через студенческие марши, литературу и театр. В маршах Пауло участвовал очень редко, скорее ради бравады или же в поисках острых ощущений от столкновений с полицией, чем из-за левых убеждений, свойственных в то время латиноамериканской молодежи.
Артур да Коста-и-Силва – президент Бразилии в 1967–1969 гг.
Он искал источники энергии в ином. Он стал настоящим хиппи – и по одежде, и по манерам поведения, и по образу мысли. В то же время обожал, казалось бы, буржуазные книги и кинофильмы (вроде «Шербурских зонтиков»). Не забывал он и о тех уроках религии, что усвоил в колледже (напомним – это единственное, что он вынес из его стен). Но религия так и оставалась в его сознании очень интимным вопросом, обсуждать который он мог либо только с самим собой, либо на страницах собственных произведений: «Если Божье благословение не принять, оно превращается в проклятье. Я ничего больше от жизни не хочу, а ты меня заставляешь открывать в ней неведомые дали. Я гляжу на них, сознаю свои неслыханные возможности и чувствую себя хуже, чем раньше. Ибо теперь я знаю, что могу обрести все, а мне это не нужно» (Пауло Коэльо).
Удивительно, как совмещалось все это в одном человеке – и тяга к серьезной (и не очень) литературе, и увлечение наркотиками, и хиппи, и политика. Хотя сам Пауло утверждал, что он далек от нее, он скорее обманывал сам себя. Стоит вспомнить хотя бы вот это его изречение – «наркотик – это для меня то же, что автомат для коммунистов и партизан» – и все встает на свои места.
Почти все встает на свои места…
«Если трава [наркотик], по мнению специалистов-наркологов, имеет свойство вводить потребителя в длительную прострацию, в продолжительный сон наяву, то на Пауло, похоже, она оказывала прямо противоположное действие. Нежданно-негаданно войдя в состояние гиперактивности, он в первые месяцы 1970 года инсценировал и поставил «Войну миров» Герберта Уэллса, совместно с драматургом Амиром Аддадом пробовал новые сценические приемы, посылал свои тексты на конкурс рассказа штата Парана и стал соискателем «Премии Эссо» по литературе (впоследствии премию упразднили). А еще успел написать три театральные пьесы: «Дороги мистицизма» – о падре Сисеро Романе Батиста, чудотворце с северо-востока Бразилии; «Восстание Плети. Историю у причала» – о восстании моряков в Рио-де-Жанейро в 1910 году; и сборник «Пределы сопротивления». Его он отправил в Национальный институт книги, орган федерального правительства, с просьбой об издании, но не прошел и отборочного тура. Его труд попал в руки критика и романиста Октавио де Фариа, который хоть и отметил, что рукопись не лишена известных достоинств, отправил ее в архив с красноречивым пояснением:
Пауло становится настоящим хиппи – и по одежде, и по манерам поведения, и по образу мысли
«Не могу скрыть своего замешательства перед столь странной книгой, поскольку, даже прочитав, не могу понять, к какому литературному жанру ее отнести и что означает пометка на обложке, гласящая, что «Пределы сопротивления» составлены из «одиннадцати Фундаментальных Отличий».
Между тем мечта стать писателем не уходила. Ни один его текст пока не занял призового места на тех конкурсах, куда он их посылал. «Со стесненным сердцем услышал я новость в „Репортере Эссо», – плачется он в дневнике. – Я проиграл еще один литературный конкурс. Не был даже отмечен жюри». Чтобы не отчаяться вконец, он продолжает набрасывать темы будущих произведений: «летающие тарелки», «Иисус», «снежный человек», «духи, воплощенные в трупах» и «телепатия».