Паутина [ Авт. сборник]
Шрифт:
— Ну, так в чем же дело, доктор Гоби? — спросил я.
Он не сразу решился заговорить, но все же собрался с духом и сказал:
— Это касается Тавии, сэр Джералд… э-э, мистер Лэттери. Вы, вероятно, не представляете истинного масштаба возможных осложнений. Вы понимаете, я говорю не о себе лично, хотя мне это грозит серьезными неприятностями, — речь идет о последствиях, предвидеть которые невозможно. Поверьте, она должна вернуться, прежде чем случится непоправимое. Должна, мистер Лэттери!
Я наблюдал за ним. Несомненно, он был по-настоящему чем-то расстроен.
— Но, доктор Гоби… — начал я.
— Я понимаю, что это значит для вас, сэр, но все же я умоляю вас на нее воздействовать. Не ради меня, не ради ее семьи, но ради общего блага. Нужна величайшая осторожность, иначе последствия непредсказуемы. Порядок, гармония совершенно обязательны. Сдвиньте с места одно зернышко — и, кто знает, чем это кончится? Поэтому заклинаю вас убедить ее…
Я перебил его, но мягко, так как, о чем бы там ни шла речь, его это дело очень тревожило.
— Одну минуту, доктор Гоби! Боюсь, это все же ошибка. Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
Он с явным недоверием поглядел на меня.
— Как?.. Уж не хотите ли вы сказать, что еще не встречались с Тавией?
— Насколько мне известно, не встречался. Я даже имени такого никогда не слышал, — заверил я.
У него был такой растерянный вид, что я снова предложил выпить. Он отрицательно покачал головой и понемногу пришел в себя.
— Мне так неловко. И впрямь вышла ошибка. Прошу вас принять мои извинения, мистер Лэттери. Боюсь, я показался вам не совсем нормальным. Все это так трудно объяснить. Забудьте, пожалуйста, наш разговор. Очень вас прошу, забудьте его.
Он удалился с потерянным видом. А я, хоть и несколько озадаченный, через день-другой выполнил его последнюю просьбу — забыл о этом разговоре. По крайней мере думал, что забыл.
Тавию я впервые увидел года два спустя и, конечно, не знал в то время, что это она.
Я только что вышел из «Быка». На Хай-стрит было людно, и все же, берясь за ручку машины, я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд с противоположной стороны улицы. Я обернулся, и наши глаза встретились. У нее они были карие.
Высокая, стройная, красивая — нет, не хорошенькая, больше чем хорошенькая, — она была в обычной твидовой юбке и темно-зеленом вязаном джемпере. Однако туфли ее выглядели несколько странно: на низком каблуке, но слишком нарядные, не гармонировавшие со стилем одежды. И еще что-то во внешности девушки обращало на себя внимание, хотя я и не сразу понял, что именно. Только потом до меня дошло, что прическа, отнюдь ее не портившая, была — как бы это сказать — неожиданной что ли. Вы можете мне возразить, что волосы — всегда волосы и парикмахеры причесывают их на бесчисленное множество ладов, но это неверно. Моды меняются, и каждому времени присущ свой определенный стиль; да вы взгляните на фотографию тридцатилетней давности, и сразу это заметите. Так вот, прическа девушки, как и туфли, нарушали впечатление цельности.
Несколько секунд она смотрела на меня, смотрела пристально, без улыбки. Затем, двигаясь как во сне, шагнула на мостовую. В этот момент стали бить часы на здании рынка. Она взглянула на них и, охваченная внезапной тревогой, бросилась бежать, как Золушка, догоняющая последний автобус.
Не представляя, с кем она меня спутала, я сел в свою машину. Я был совершенно уверен, что никогда не видел этой девушки.
На следующий день, подавая мне мою обычную кружку пива, бармен «Быка» сказал:
— Вчера о вас справлялась молодая особа, мистер Лэттери. Нашла она вас? Я дал ей ваш адрес.
Я покачал головой.
— Кто такая?
— Она не назвала себя, но… — и он описал мне вчерашнюю незнакомку.
— Я видел ее через дорогу, но не знал, кто это, — сказал я.
— А она вроде бы знает вас хорошо. «Это мистер Лэттери вышел от вас?» — спрашивает она. Я говорю, что да, вы здесь были. «Он ведь живет в Бэгфорд-хаусе, не так ли?» — спрашивает она. «Нет, — говорю, — мисс, то дом майора Флэкена. Мистер Лэттери живет в Чэтком-коттедже». Тогда она спрашивает, где это. Надеюсь, ничего, что я объяснил ей? По-моему, она вполне достойная молодая леди.
Я успокоил его:
— Мой адрес узнать нетрудно. Странно, однако, что она упомянула о Бэгфорд-хаусе: именно этот дом я хотел бы купить, если у меня когда-нибудь будут деньги.
— Тогда поторопитесь раздобыть их, сэр. Старый майор сильно сдает последнее время. Боюсь, еда недолго протянет.
На этом тогда дело и кончилось. Зачем бы девушке ни понадобился мой адрес, она им не воспользовалась, я же со своей стороны и думать об этом забыл.
Снова я увидел ее примерно месяц спустя. У меня вошло в привычку раза два в неделю ездить верхом с девушкой по имени Марджори Крэншоу, а потом отвозить ее домой. Дорога шла узкими улочками, на которых едва могли разъехаться две машины. Завернув за угол, я вынужден был затормозить и рвануть в сторону, потому что встречная машина, пропуская пешехода, остановилась прямо посреди улицы. Когда эта машина наконец проехала, я глянул на пешехода и увидел прежнюю незнакомку. Она узнала меня в ту же минуту и, поколебавшись, сделала несколько шагов навстречу с явным намерением начать разговор. Но потом, заметив сидевшую рядом со мной Марджори, очень неумело сделала вид, что вовсе не собиралась ко мне обращаться. Я дал газ.
— О! — многозначительно произнесла Марджори. — Кто это?
Я сказал, что не знаю.
— Она определенно знает вас, — недоверчиво сказала Марджори.
Мне ее тон не понравился. Кто бы это ни был, ее это, во всяком случае, не касалось. Я не ответил. Но она не отставала:
— Я раньше не встречала ее.
— Должно быть, курортница, — сказал я. — Здесь их много.
— Звучит не слишком убедительно, если принять во внимание, как она смотрела на вас.
— Мне не нравится, когда меня считают лгуном.
— О, по-моему, я задала самый обычный вопрос. Конечно, если вас он смущает…
— И такого рода намеки мне тоже не нравятся. Полагаю, вам лучше пройти пешком остаток дороги. Здесь уже недалеко.
— Понимаю. Извините, что помешала. Жаль, что здесь невозможно развернуться, — сказала она, выходя из машины. — Всего хорошего, мистер Лэттери.
Подав машину назад, к воротам, развернуться можно было, но девушка уже скрылась, о чем я готов был пожалеть, так как Марджори пробудила у меня интерес к ней. А кроме того, даже не зная, кто она такая, я чувствовал, что должен быть благодарен ей. Возможно, вам знакомо это чувство освобождения от груза, о наличии которого вы до сих пор не отдавали себе отчета?