Паутина зла
Шрифт:
— Для себя ей живую воду получить не трудно, а равно и мертвую, уж давно Асфирь и тут, и там, за Еловым лесом, стражей обхитрила, — охотно продолжил Борис. — Но для нас не может никак, подземные духи не пускают. Сам-то я не видел их… Но слыхали мы, как ты с ними бился. Тряслась вся деревня!
— Зачем вам живая вода?
— Чтобы оборотни жили вечно, нужна им и живая, и мертвая вода, — развел руками староста, будто говорил что-то само собой разумеющееся. — Ты же ведун, ты должен знать. Сами мы, конечно, чар не знаем, но Асфирь
— Значит, без нее вы не можете, — сделал вывод Олег. — Вот так она вас держит. А служба ваша — ни в чем не повинных путников заманивать.
— Так им же лучше! Разве Асфирь им что плохое делает? Нет… Правда, некоторых убила. Но ведь, Олег, люди это были очень плохие, не чета тебе. А иные с виду и хорошие, да никак не соглашались чародейке служить, и ее и нас извести хотели. А за что? — Староста уставился на Олега своими круглыми глазками. — За что? Кому мы зло чиним? Вот я уж старый, другой бы на моем месте в гроб собирался — а я и бодр, от живой водицы, и надеюсь на Асфиреву милость. Заберет она меня скоро в лес, недолго осталось маяться.
— Заберет, если я позволю. — Олег положил руку на эфес сабли, с интересом наблюдая за реакцией старика.
— Мертвая вода да живая вода — из кусков меня Асфирь соберет, — спокойно ответил Борис. — Бей меня, руби, ничего не боюсь. И за все спасибо нашей благодетельнице. Мало-помалу и другие деревеньки приберем, там тоже люди счастливы станут…
— А их спросили?
— Мы благо несем для всех, — твердо ответил староста. — Кроме тех, вестимо, кто от блага отказывается. Их право — смерть выбрать.
— Благо у вас странное, недоброе благо…
Олег потянулся, размял шею. Опять все перевернулось… Хотя в этот раз все ладнее складывается, сразу ко всем загадкам ответы нашлись. Хочется поверить, да нельзя. Сперва проверить… Впрочем, времени, кажется, будет достаточно. Нет другого выхода, кроме как идти на службу к Асфири и караулить там свой шанс прыгнуть чародейке на спину. Впервые Середин пожалел, что выбрал судьбу охотника за нечистью.
— Жена твоя не похожа на тех, кто живой водицей по утрам умывается, — припомнил Середин.
— Марья провинилась, — нахмурился Борис. — Бежать хотела… Асфирь на юге чем-то занята была, далеко отсель, а Марья, вишь, за озера, по болотам пошла. Всей деревней в погоню мчались… Изловили. Но и ей недолго ждать прощения, милостива Асфирь.
— Понятно, — опять кивнул Олег. — Складно брешешь, старик. Расскажи мне теперь про своих сыновей, в прошлый раз ты про них не очень-то ласково отзывался.
— Да не сыновья они мне, и не люди вовсе, — сморщился староста. — Так, в помощь даны. Чурбаны в облике человеческом. Уж не знаю, шутила Асфирь или всерьез, а сказала, что из чурбанов их сделала, чары новые учила. Вот и вся сказка, Олег… Пойду я, все же, пока в доме живу, надобно и огородом заниматься.
— Нет, уж ты постой! — Середин сгреб старика за шиворот, вернул. — Еще скажи: отчего живую
— Потому что тут удобнее! — подивился непонятливости ведуна Борис. — В озерах она с обычной смешивается, сила не та.
— А Рада? — спросил наконец Олег о наболевшем. — Она — тоже все знала?
— Вот про нее Асфирь наказала с тобой не разговаривать! — закричал Борис, изо всех сил выворачиваясь. — Да пусти же! Все, поговорили уже! Пусти, а то повелительнице пожалуюсь!
Олег вытащил нож, всерьез намереваясь вытянуть ответы из Бориса не страхом, так болью. Он и сам не ожидал, что Рада успела так глубоко проникнуть в его сердце, возможность обмана приводила в ярость. Но на счастье старика, ветхая рубаха треснула, и староста кубарем покатился по земле. На шум тут же подбежали двое «сыновей» с луками в руках. Борис махнул на них, и все трое быстро удалились.
— Вот и вышел воздухом подышать, электрическая сила! — Олег в сердцах плюнул. — Ладно, продолжим разбираться в этом тумане. Рада! Радушка, проснись!
Ему никто не ответил. Войдя в светлицу, Олег увидел пустую кровать. На простыне неровными красными буквами было выведено:
«Ты все почитаешь себя самым сильным?»
Ведун потрогал простыню — кровь была совсем свежей, еще теплой.
— Ратмир, поганец! Если это ты со мной играешь, берегись… Не посмотрю, что малец!
Обнажив саблю, Олег прошел через дом к выходу во двор.
Он помнил, что дверь здесь была задвинута на засов, — проверил это, уходя. Теперь она была распахнута.
Правда и кривда
Середин пробежал огородами, оглядываясь в поисках неведомого похитителя. Но редкие фигурки людей вдалеке не проявили к ведуну никакого интереса, все были, как обычно, заняты своим делом. Под ноги попался знакомый веселый поросенок, Олег наградил его здоровенным пинком, и тот, обиженно похрюкивая, улепетнул куда-то прочь.
— Эй, ты! — закричал Олег на всю деревню ближайшей крестьянке, пухлой бабе в завязанном на затылке платке. — Иди сюда!
Баба сделала вид, что не услышала, повернулась спиной к ведуну и засеменила к сараю. Но Середин уже сам мчался к ней, перемахивая через плетни.
— Смотри в глаза! — Олег схватил ее за плечо, развернул к себе и сгоряча немного перестарался — баба плюхнулась на землю. — Не ори! Сейчас из дома Глеба сестру его увели, Раду! Ты не могла ничего не видеть!
— Да я… — Баба обеими руками указала на выроненную деревянную тяпку, губы у нее тряслись. — Не бей меня, добрый человек! Ни видала ничего, не слыхала!
— Тьфу!
Олег сообразил, что если Раду увели задами, то или к озеру, или на другой конец деревни, иначе он мог бы заметить похитителя от колодца. Ведь все случилось только что, когда он говорил с Борисом… Ох, за все заплатит этот староста, посмотрим тогда, сколько у него на самом деле жизней!