Павлова для Его Величества
Шрифт:
– Не злись. Я вызвал Маркена, он прекрасно со всем справится и утром доложит, что там по вашей части. Ты ведь ему доверяешь, сам говорил.
– Да, – не стал упрямиться мужчина. Его друг, соратник, почти брат, Эл Маркен был в праве принимать решения в период его отсутствия без ограничений, если того требовала ситуация. – Но прошу не забывать впредь, что это моя зона ответственности. Я мог дать задание Элу сам.
– Хэвард, ну прости. Ты бы видел своё лицо, когда появилась Амелика в зале! А новая девушка из отбора! Да ты едва не испепелил
Август говорил эмоционально и даже театрально. Он любил приукрасить, зная, что дядю его шуточки забавляют и отвлекают.
– Оплавилась, как же, – как ни силился Хэвард сдержаться, мальчишка вызвал его улыбку.
– Ну, может, не оплавилась, но нам было очень жарко! Ты видел, как он сбежал после дегустации торта? – ничуть не смутился венценосный затейник.
– Его одолевал жар иного характера. Может, его нынешняя гранддама порадует нас и избавит Гефа от очередного выбора?
– Я уже отчаялся ждать брата, – посмурнел принц–одиночка. – Вам хорошо, а я уже начинаю переживать. Мне кажется, это не дар, а проклятие какое–то!
– Твой отец очень силён, Август. Это и дар, и проклятие, ты совершенно прав. Но отчаиваться не стоит. Я родился, когда твоему отцу было за тридцать, тебе едва минуло двадцать семь зим. Не паникуй. Предначертанного не изменить.
– Этот отбор мне не понравился. Слабые. Они все слабые, Хэв. Ни одна из них не сможет зачать мне брата. Отец тоже это чувствует, потому и отдалился, тоже устал от всего этого, – парень вздохнул. – Новенькая, кстати, красивая. Мозги есть? Хотя, раз изгнала тебя из спальни, видимо, да.
Август переключился так быстро, что его дядя так и замер с открытым ртом, не успев утешить племянника парой добрых слов.
– Есть. И она не изгоняла, я сам ушёл.
Перед мужчинами возникла бутылка вина и бокалы – принц позаботился. Что бы дядя ни говорил, а предательство Амелики больно ударило если не по сердцу, то по самолюбию точно. Он был не из тех, кто срывает злость на окружающих, но за новую участницу отбора стоило переживать, уж больно не вовремя она появилась, точнее – на месте не той женщины.
Август помнил, как производятся переносы и о последствиях их – тоже. Лиа Владислава оказалась в их мире не по своей воле, Амелика произвела обмен – самый безопасный для её жизни переход. Это, конечно, гарантировало, что и лиа Владислава не погибнет в их мире, но сколько будет длиться адаптация, предугадать невозможно, а участие в состязаниях – обязательно для всех участниц, придётся девушке нырять с головой и в новый мир, и в новые обязанности без промедления. Хорошо, хоть мир, из которого она явилась, был им знаком, а ему – так и вовсе не понаслышке. Оттуда не стоило ждать неприятностей.
– Не дёргай девушку, Хэв. Она завтра должна быть словно цветок карса – нежная и сильная. Я бы хотел, чтобы столь редкий и полезный дар остался в семье. То же посольство накормить сладким, – принц многозначительно улыбнулся. – В общем, если ни ты, ни отец не найдёте к ней подход, девушкой займусь я.
– Она мне понравилась, – Хэвард сделал глоток вина и посмотрел на племянника холодно, намекая, что с советами и вопросами лучше не лезть, а продолжать тему – тем более: – если что, возьму в любовницы. И не смотри на меня так, жена нужна твоему отцу, не мне, а ты пока развлекайся в своё удовольствие, придёт твоё время есть торты во благо страны. Может, Владислава даже будет их готовить. Посмотрим.
Август дураком не был, но то, что девица дала отворот–поворот его драгоценному и любимому дядюшке, будоражило воображение. Эффект торта он испытал на собственной шкуре, едва оторвался от Карлисы, и то, если бы не срочные дела государственной важности, ноги бы его не было в кабинете. А что испытали лиа Владислава и дядя? Как сдержали естественные порывы, усугублённые даром? Всё это оставалось загадкой, а разгадывать их – его любимое дело и никакие запреты не помешают ему задать вопрос, если он назойливо вертится на языке.
– Почему ты ушёл? Как?
– Хочешь посмеяться, да? Ладно, расскажу. Клянись.
У них была не очень большая разница в возрасте и, когда Август был подростком, а Хэвард – ещё молодым мужчиной, они, играя, придумали страшную нерушимую Клятву, слова которой не претерпели изменения, когда мужчины выросли, бесконечно их веселя.
– Я, капитан Остроглаз, клянусь бутылкой лучшего рома хранить тайну коварного врага своего грязного пирата Джея до последнего вздоха. Во имя Удачи!
– Во имя Удачи!
Слова клятвы звучали в этом кабинете не впервой и каждый раз заканчивались хохотом. Уже отсмеявшись, Хэвард начал свою историю.
– Как ты понимаешь, её появление мне не понравилось, – начал он.
– Что совершенно естественно в сложившихся обстоятельствах, – поддержал племянник.
– Я практически сразу понял, что обмен затеяла Амелика, по чьему приказу или совету – это я ещё разберусь, история пахнет горелой кашей, но лиа Владислава оказалась под подозрением. Её наряд, – мужчина отпил вина, чтобы прочистить горло. Обтянутые чёрными чулками ножки будоражили воображение не на шутку, – я, конечно же, причислил к средствам–обманкам, даже дал команду своим оцепить помещение и усилить защиту дворца.
– Бесконечно пред тобой восхищаюсь, – без толики сарказма сказал Август, – я в момент её появления думал лишь о том, что можно сделать с женщиной в подобном наряде и до чего это удобно.
Хэвард глянул на племянника многозначительно. Хоть родственничек максимально вежливо описал то, о чём думали почти все мужчины в тот момент, подобные намёки в адрес почти своей женщины герцог не одобрял.
Август улыбнулся мальчишеской улыбкой, от которой падали в обморок чувствительные женщины, а не столь чувствительные просто умилялись и таяли, но на привыкшего к его обаянию дядю приём давно не оказывал ровным счётом никакого действия.