Павловский парк
Шрифт:
Мавзолей.
Строгие архитектурные формы Мавзолея, выстроенного по образцу античных храмов, вполне гармонируют с окружающим его диким лесным пейзажем, прекрасно охарактеризованным поэтом Жуковским:
И вдруг пустынный храм в дичи передо мной; Заглохшая тропа, кругом кусты седые; Между багряных лип чернеет дуб густой И дремлют ели гробовые.Не являясь усыпальницей, то есть местом захоронения Павла I, Мавзолей вошёл в число парковых павильонов Павловска. Это один из
Белая берёза
Белая берёза — самый обширный район Павловского парка. Он занимает 245 гектаров, что составляет более трети всей парковой площади. Протяжённость дорог в Белой берёзе равна 38 километрам. Планировка этой части парка выполнена по проектам Ч. Камерона и П. Гонзаго. Разбивка его дорожной сети начата была Камероном в 1784 году, когда здесь рос ещё сплошной лес. Так же, как и в Большой звезде, дороги Белой берёзы радиально расходятся от центральной площадки. Первоначально район именовали тоже Звездой, но начиная с 1794 года эту часть парка называют уже «Белой берёзой».
На площадке, откуда идут все дороги, посажены по кругу молодые берёзки, которые зелёным кольцом, как в хороводе, окружают стройную белоствольную берёзу, растущую в центре этого круга, что и дало название всему району. Планировка круга берёз и дорог, шедших от круга, была выполнена крестьянином Андреем Андреевым «со товарищи». Зелёные насаждения этого района компоновались по проекту художника-декоратора П. Гонзаго с 1803 по 1828 год. Не нарушая первоначальной планировки, Гонзаго создал между семью дорогами Белой берёзы многочисленные пейзажи, типичные для облика русской природы. Поэзия северного леса и просторы солнечных полей — вот то основное, что привлекало при этом художника.
Круг Белых берёз.
Работу Гонзаго можно сравнить с работой скульптора, который, высекая из куска мрамора своё произведение, убирает всё лишнее. Делая вырубки в чаще леса, Гонзаго создавал панорамы, примечательные своим лиризмом. Окружающий Белую берёзу лесной пояс он сделал фоном для своих пейзажей. Иногда часть лесного массива вырубалась, чтобы открыть вид на окрестные поля, с подёрнутой дымкой далью, а иногда на фоне лесной чащи художник оставлял целые рощи или группы деревьев. То отдаляя их от леса, то приближая к нему, Гонзаго разместил отдельно стоящие деревья с особо развитыми кронами. Когда деревья стоят попарно, они или однородны, или соединены по контрасту для достижения живописного эффекта. Светлая листва тонких и нежных веток берёзы четко вырисовывается на тёмном фоне тяжёлых еловых ветвей; коническая ель кажется стройней и выше рядом с широко раскинувшимися ветвями дуба, а высокие, пламенеющие от солнца сосны подчеркивают гладь полян, на которых они растут. Никаких ухищрений художника, пытающегося украсить природу! Здесь нет ни искусственно созданных холмов, ни каскадов, ни колонн, ни обелисков. Всё вокруг — сама естественность. Пейзажи этого района помогают понять то, что художник Гонзаго называл в своем рукописном труде «музыкой глаз».
Особенно хороша прогулка в районе Белой берёзы по двум её окружным дорогам, которые на своих многочисленных плавных поворотах раскрывают целые панорамы. Большая окружная дорога расположена в глубине лесного пояса, обступающего Белую берёзу со всех сторон. Когда эта дорога уходит в лесную тень, тогда сквозь отдельные прогалины просматриваются солнечные лужайки, расположенные ближе к центру района. В той части, где дорога проходит около района Новой Сильвии, находится поляна, названная «Самым красивым местом», хотя название это можно дать многим участкам Белой берёзы. Здесь на первом плане, около самой дороги, растут высокие и прямые деревья, за ними открывается широкое поле с виднеющимся вдали лесом, который то отодвигается к горизонту, то подступает ближе. А посреди поля высятся вековые, плотно сомкнутые деревья, напоминающие дремучий лес русской сказки. Здесь чаще всего скрываются лоси, живущие и теперь в Павловском парке. В лунные ночи они выходят на водопой к реке Славянке. Зимой на пушистых сугробах снега в районе Белой берёзы виднеются следы лисицы и зайца, лёгкими хлопьями сбрасывает снег с заиндевелых ветвей увёртливая белка.
«Самое красивое место».
Ближе к центру района проходит вторая окружная дорога, названная Дерновой дорожкой, которая ведёт по лугам Белой берёзы. Летом, когда в парке не скошена ещё трава, она почти теряется среди зарослей яркого клевера, белых ромашек и голубых колокольчиков, а в дни сенокоса здесь всё напоено ароматом подсыхающих трав. В Белой берёзе, с её художественным сочетанием зелёных лугов и лесных массивов, с широтой просторов и поэтичностью картин, полнее, чем где-либо в парке, выражена красота русского пейзажа.
В 1814 году в районе Белой берёзы состоялось празднование, связанное с возвращением полков русской гвардии из Парижа после победы над армией Наполеона I. К этому торжеству художником Гонзаго были написаны декорации, установленные под открытым небом и изображавшие русскую деревню. Празднование состоялось в Розовом павильоне и вокруг него. Эта постройка, являвшаяся памятником славы русского оружия, не сохранилась, но местонахождение её можно легко установить по уцелевшим около Розово-павильонного пруда чугунным воротцам с художественно выполненными гирляндами и венками из роз.
Павильон выстроен А.Н. Воронихиным в 1807 году, и вначале это была дача первого военного коменданта Павловска, известного русского полководца П.И. Багратиона, любимого ученика Суворова и соратника фельдмаршала Кутузова. Позднее, когда вокруг дачи посадили много роз, постройку стали именовать Розовым павильоном. К дням празднования победы над Наполеоном к павильону пристроили большой зал, оформленный по проекту Гонзаго и украшенный внутри богатой росписью. На праздновании присутствовал молодой Пушкин, прибывший из Царского Села в Павловск вместе с другими лицеистами.
В XIX веке Розовый павильон стали часто посещать русские писатели. Здесь бывали баснописец Крылов, поэт Жуковский, писатель и историк Карамзин, высоко ценившие художественные достоинства Павловского парка.
Парадное поле
Так назван пейзажный район парка, созданный по проекту П. Гонзаго в 1803—1813 годах. К нему ведёт от дворца Тройная липовая аллея. Здесь вблизи дворца был плац для военных смотров и парадов. Когда после смерти Павла отпала надобность в парадном плаце, участок этот присоединили к парку. Планировку дорожек Парадного поля выполнил крестьянин Степан Мартынов «со товарищи», которым было поручено «уделанье плаца».
Все 14 «парадных дорог» распланированы так, будто они были проложены самими путниками в удобном для них направлении и с тем, чтобы каждый поворот позволял видеть различные пейзажные части района. При планировке этого участка невозможно было, как в районе Белой берёзы, делать композиции из естественно выросших кустов и деревьев, — здесь требовалось на гладком месте путём новых посадок создать пейзажи, которые производили бы впечатление естественно возникших. Нельзя было рассчитывать и на эффект большого простора при ограниченности размеров участка. И всё же умелым сочетанием небольших лужаек с маленькими рощицами, расположением групп деревьев кулисами и рядом других приёмов на Парадном поле удалось создать подлинно художественные уголки парка, которые принадлежат к лучшим его пейзажам.