Печать Тьмы
Шрифт:
— Ну же! Иди ко мне, возьми меня! — пропела-простонала "красавица".
"Кажется, пора звать Мэта, — разумно заметило второе Я, и начало, — Мэ-э-э-эт!!!"
— Мэ-э-эт!!! — вторил ему Айвен, не отрываясь глядя на монстра через Печать. Тварь отпрянула назад, всматриваясь в орущую жертву.
— Я сгораю от желания. Сожми меня в своих объятиях, дай мне почувствовать тебя! — продолжала увещевать она хриплым от страсти голосом. Поверх ладони вор видел прекрасное лицо, широко распахнутые глаза, в которых светилось неподдельное желание, трепещущие тонкие ноздри — он был даже готов поклясться,
— Мэ-э-эт, на помощь! — снова заорал Айвен. И когда уже до монстра оставалось всего пару шагов, сверху посыпались камни и раздался знакомый голос:
— Не знаю, как ты там оказался и чем занимаешься, но когда я до тебя доберусь, то такое устрою, что навсегда запомнишь, как влезать в сны уставшего геоманта!
Появление друга придало юноше сил. Он сжал руку в кулак, прижав ее к груди. Бросив взгляд на совершенные формы фальшивой красавицы, он выбросил руку вперед, раскрыв ладонь Печатью в сторону чудовища.
— Прости, но я не хочу, чтобы мои дети вылуплялись из яиц!
Айвен нащупал внутри себя потоки маны и попытался выплеснуть эту силу наружу, пропустив ее через Печать, но… ничего не случилось.
— А вот и я! — уже ближе раздался голос Мэта, и огромные комья земли упали между вором и королевой. А следом за ними мягко опустился на пол и сам геомант.
Паук отпрянул назад, одновременно вставая на задние лапы и выгибая в сторону людей нижнюю часть брюха. На его кончике появился белый шар размером с кулак.
— Мэт, осторожно! Эта тварь притворяется человеком, — предупредил юноша.
— Вижу, — отозвался маг, и с его ладони сорвалось заклинание, повисшее между людьми и монстром в виде желтоватого облачка.
Паук выбросил нить паутины, вонзившуюся прямо в облако и тут же ярко вспыхнувшую. Всего за два удара сердца она сгорела дотла. Маг потянул руку, и в ладонь ему прыгнул световой жезл, который Айвен и сам не заметил, когда выронил.
Луч света ударил из жезла в паучиху. Тварь заверещала, и замотала головой. Некоторые из ее многочисленных глаз подернулись белесой пленкой, ослепнув. Но отступать паук не стал, а лишь припал к земле.
— Хныга сейчас будет сильно бить поддельный красивый самка! — прозвучало где-то в стороне, и плеть с шипением перебила несколько паучьих лап.
— Ну давай же! — крикнул юноша Печати, не желая оставаться в стороне.
И она дала. Ладонь вора вспыхнула розовым светом, словно объятая пламенем, а рисунок начал пульсировать, вытягивая из Айвена ману.
— И что мне с этим теперь делать? — задумался на руку вор.
"Да бей же ты, тупица!"
Подчиняясь внутреннему голосу, юноша подскочил к монстру и ударил его кулаком. Рука по самый локоть вошла в тело, почти не чувствуя сопротивления. Тварь резко развернулась, отбрасывая обидчика, и тот со всего маху ударился головой о твердую землю. Последнее, что он помнил, это была нависшая над ним аппетитная женская грудь…
— Вставай, лежебока, — насмешливый голос Мэта вырвал его из забытья.
— Ох, знал бы ты, какая дрянь мне снилась! — простонал Айвен, открывая глаза.
Сначала он увидел
— Не хотелось бы тебя огорчать, но, кажется, я помешал тебе спариться с одной весьма очаровательной паучихой, — ухмыльнулся Мэт, — Кстати, у тебя отличный вкус!
— Да отстань ты, — отмахнулся вор и попытался встать.
— Я серьезно. Эта тварь из твоих мыслей создала образ, который ты сам считал идеальным. Ко мне в голову она забраться не в силах, так что показала то же, что и тебе. Девушка была восхитительна. Жаль, что пришлось ее прикончить…
— Если бы не Печать, которая показала мне ее настоящий облик, то я бы сейчас постанывал верхом на паучихе…
— Не думаю. Как раз сейчас она бы отгрызала тебе голову.
— Что?
— А ты разве не знал? Как правило, после спаривания самки пауков и богомолов, съедают партнеров, чтобы восстановить силы. А некоторые — и во время. Эй! Только не вздумай сейчас опять потерять сознание!.. Проклятье. Хныга, притащи еще воды…
Весь день юноша ехал молча. Айвен думал. Он настолько был погружен в свои мысли, что не замечал перешептываний и хитрых взглядов, которые бросали на него гоблин и маг. Несколько раз на них нападали различные твари, но дважды Хныге удавалось их отогнать с помощью своего необычного кнута. А когда за всадниками увязался рой громадных, с кулак размером, насекомых, на помощь жрецу пришел Мэт. Он создал большое облако вроде того, которое использовал в паучьей пещере, и влетевшие в него твари мгновенно сгорали, осыпаясь черным пеплом. Уцелевших добил гоблин, ловко сшибая их кнутом в полете.
— Хороший день, — отметил Хныга, прикончив последнее насекомое.
— Не разделяю твоего восторга, — ухмыльнулся Мэт.
— Мало чудовищ. Мало крови. Все руки-ноги целый. Хороший день. Хныга думает, твари боятся драться.
— Разве мы так страшно выглядим?
— Наша страшно пахнет. Кровь королевы снов делает всем бояться.
— Да, помыться от этой дряни не помешало бы. Воняет жутко.
— Плохо думает человек-колдун. Пока наша страшно воняет, будет хороший день.
Так они и ехали до самого вечера: ведя нехитрую беседу и искоса поглядывая на молчаливого Айвена, плетущегося позади. А когда начало смеркаться, гоблин обеспокоено принялся смотреть по сторонам, ища безопасное место для ночлега. Увы, ни уютная полянки в тени дубов, ни песчаный пляж на берегу реки не пришлись ему по вкусу.
— Плохое место, — качал жрец головой, и геомант снова пускал своего Хитреца вскачь.
Они проскакали еще миль десять, прежде чем Хныга, наконец, довольно кивнул:
— Хорошее место.
— Надеюсь, ты не имеешь в виду вот эти заросли терновника? — маг послушно остановил скакуна, повинуясь жесту карлика.
— Сильно хорошее место. Ядовитый куст громко хрусти, когда зверь топай-иди, — довольно улыбнулся жрец и начал выбираться из своей люльки.
— Ядовитый? — на лице чародея не дрогнул ни один мускул.