Пехотная баллада
Шрифт:
– Я потрясен, рядовой, – сказал Джекрам. – И – да, ты совершенно прав. Единственная проблема в том, что вы еще не солдаты. Но уж об этом я позабочусь. Стать солдатом нетрудно, иначе бы солдат не было вообще. Нужно запомнить всего три вещи, а именно: первое – выполнять приказы, второе – всыпать врагу как следует, третье – не умирать. Ясно? Вот так. Вы уже почти научились. Молодцы! Я предлагаю вам свою помощь, чтоб вы добились того, другого и третьего. Вы – мои ребятки, и я за вами пригляжу. А пока что займитесь делом. Маникль, готовь ужин. Рядовой Перкс, ступай к руперту. А потом поучись брить. А я пока
Они стояли по стойке «смирно», пока Джекрам не оказался за пределами слышимости, а потом расслабились.
– Почему он всегда так орет? – спросила Маникль. – Ему ведь достаточно только попросить…
Полли вытрясла кошмарную баланду в миску и почти бегом отправилась к лейтенанту. Тот оторвался от карты и улыбнулся, как будто его пригласили на роскошный пир.
– А, баланда, – сказал он.
– У нас есть и другая еда, сэр, – сказала Полли. – Не сомневаюсь, ее хватит на всех…
– Нет-нет, я уже давным-давно не ел ничего подобного, – возразил Блуз, хватая ложку. – Конечно, в школе мы не ценили баланду…
– Вас этим кормили в школе, сэр? – спросила Полли.
– Да. Почти каждый день, – радостно ответил Блуз.
У Полли это не укладывалось в голове. Блуз – хоть и небольшая, но шишка. Шишки едят соответствующую еду, не так ли?
– Э… вы сделали что-то очень плохое, сэр?
– Не понимаю тебя, Перкс, – сказал лейтенант, прихлебывая ужасное жидкое варево. – Солдаты отдыхают?
– Да, сэр. Мертвецы нас немного напугали…
– Да. Неприятная ситуация, – Блуз вздохнул. – Увы, такова война. Очень жаль, что вам приходится учиться так быстро. Просто возмутительная трата сил. Не сомневаюсь, все наладится, как только мы доберемся до Кнека. Никакой генерал не станет требовать, чтобы юноши вроде вас немедленно превратились в настоящих солдат. Я непременно сделаю заявление…
Его остренькие черты обрели необычайную решимость, точь-в-точь как если бы хомячок вдруг нашел дырку в колесе.
– Будут еще приказания, сэр? – спросила Полли.
– Э… солдаты обо мне говорят, Перкс?
– Нет, сэр.
Лейтенант, казалось, был разочарован.
– О. Ну ладно. Спасибо, Перкс.
Полли гадала, спит ли Джекрам хоть когда-нибудь. Она стояла в дозоре, а он вдруг вышагнул у нее из-за спины и сказал:
– Угадай, кто, Перкс. Ты в карауле. Следовательно, ты должен увидеть опасного врага, прежде чем он увидит тебя. Знаешь, что такое четыре «эс»?
– Свет, силуэт, сияние и сумерки, – отчеканила Полли, вытягиваясь во фрунт. Она ждала этого вопроса.
Джекрам слегка растерялся.
– Ты ведь знал, да?
– Нет, сэр. Одна маленькая птичка начирикала, когда сменялась, сэр. Предупредила, что вы об этом спросите, сэр.
– А, так мои парни сговорились против доброго старого сержанта?
– Нет, сэр. Мы делимся друг с другом сведениями, крайне необходимыми для выживания, сэр.
– У тебя хорошо подвешен язык, Перкс, вот что.
– Спасибо, сержант.
– Тогда почему ты, черт возьми, стоишь против света, почему твой силуэт, черт возьми, прекрасно виден, почему ты, черт возьми, даже не думаешь укрыться в сумерках и почему твоя, черт возьми, сабля сияет, как бриллиант в ухе у трубочиста? Объясни!
– Из-за одного «цэ», сержант, – ответила Полли, по-прежнему глядя прямо перед собой.
– И что это значит?
– Цвет, сержант. На мне, черт возьми, красно-белый мундир, который, черт возьми, хорошо видно в сером лесу, сэр.
Она искоса взглянула на Джекрама. Поросячьи глазки сержанта сверкнули. Так бывало всегда, когда ему что-то нравилось.
– Ты стыдишься своего чертовски прекрасного мундира, Перкс? – поинтересовался он.
– Не хочу, чтоб меня в нем убили, сержант.
– Х-ха. Ты прав, Перкс.
Полли улыбнулась, продолжая смотреть в никуда.
Потом она сменилась и получила миску тушеной дичи. В это время Джекрам учил Тьют и Холтер основам фехтования, вооружив их ореховыми палками вместо мечей. Когда Полли доела, сержант уже принялся учить Гум профессиональной стрельбе из новенького арбалета – в частности, внушал, что не следует оборачиваться со стрелой на тетиве и спрашивать: «А в-в-вот этот крючок зачем, сержант?» Гум держала оружие, как домохозяйка дохлую мышь – на расстоянии вытянутой руки и стараясь не смотреть. Но у нее все-таки получалось лучше, чем у Игоря, которого явно выводила из равновесия сама идея столь хаотически применяемой хирургии.
Яшма дремала. Маладикт висел вниз головой в сарае, держась коленями за балку и скрестив руки на груди. Он не кривил душой, когда намекал, что от некоторых вампирских привычек трудно отказаться.
Игорь и Маладикт…
Полли по-прежнему сомневалась насчет Маладикта, но Игорь уж точно был мужчиной. Швы на лбу и внешность из разряда «сойдет для сельской местности» [4] . Он был тихим и опрятным, но, может быть, так ведут себя все Игори.
Полли проснулась от того, что Маникль встряхнула ее.
4
Если только в эту сельскую местность органично вписывается сгоревшая машина на лужайке перед домом.
– Мы снимаемся. Сходи к руперту.
– Что? А? Ах, да.
Вокруг кипела бурная деятельность. Полли кое-как поднялась и заспешила в сарай. Лейтенант Блуз стоял перед своей злополучной лошадью и растерянно крутил в руках уздечку.
– А, Перкс, – сказал он. – Я не уверен, что…
– Так точно, сэр. Вот эта штуковина у вас перекрутилась, а вон та фиговина перевернута вниз головой, – сказала Полли, которая часто помогала возчикам во дворе «Герцогини».
– Наверное, вот почему вчера он так упрямился, – заметил Блуз. – Конечно, лейтенант обязан знать такие вещи, но дома у нас был слуга…
– Давайте я, сэр, – попросила Полли. Несколькими аккуратными движениями она придала уздечке нужный вид. – Как звать вашего коня, сэр?
– Талацефал, – смущенно ответил Блуз. – В честь легендарного жеребца генерала Тактикуса.
– Я и не знал, сэр, – Полли наклонилась и глянула между задними ногами лошади. Ого. Нужно быть очень близоруким, чтобы…
Кобыла посмотрела на Полли не столько глазами, маленькими и злобными, сколько желтыми зубами, которых у нее было невероятное количество. Казалось, она вот-вот захихикает.