Пекарня с сюрпризом для попаданки

Гуда Хелен

– Он же твой ровесник! – спасибо тому, кто оставил мне память той девушки, в тело которой я угодила. Иначе я бы попала впросак. И не единожды только за это утро. А так я всего пару раз ляпнула ерунду какую-то. И теперь очень надеюсь, что инквизитор не думает, что я пришибленная какая-то. Почему-то именно в его глазах хочется выглядеть нормальной.

– Ну и что? – отец даже губы поджал от недовольства.

– Ну и то, – ну, в самом деле, обсуждать с отцом такие интимные вещи как-то не хотелось. Тем более с чужим отцом. Все же я этого мужчину воспринимаю как

совершенно постороннего человека. – Я разве здесь тебе мешаю?

– Диана, ты же видишь, торговля идет плохо. Мы еле сводим концы с концами. Я задолжал половине города. И чем раньше ты выйдешь замуж, тем меньше к тебе будет претензий, когда я умру, – выдает отец.

– Ну что ты о таком плохом думаешь? – я пытаюсь успокоить мужчину.

– Мы сегодня чуть не погибли, – злится отец.

– Но не погибли же, – стараюсь быть максимально беспечной, как и хозяйка этого тела.

– Ох, – завздыхал отец, – что ж вы с сестрой у меня такие недальновидные!

– Сабрина еще ребенок! – возмутилась.

– А она смотрит на тебя и все делает, как ты, – прозвучало как упрек.

– Кроме нарядов и развлечений ничего нет на уме, – продолжает ворчание папаша Джузеппе, а я вспомнила кое-какие фрагменты жизни героини. Хоть творила это не я, но стыдно стало мне. Диана только и бегала, что на представления всех артистов, что приезжали в этот городок. Падкая до развлечений, она хваталась за любую возможность уйти из дома и в большинстве своем просто гуляла. Не в городе, так в его окрестностях. А Сабрина, глядя на сестру, как на единственный женский пример в ее окружении, копировала все отрицательные черты ее поведения. Отцу не помогала, и потому он и нанял эту Урсулу, так как банально не справлялся. А будучи по натуре человеком мягким, прогнулся под вредную тетку, и теперь она чувствует себя хозяйкой в его пекарне.

– Пап, я исправлюсь, – я присела к мужчине на краешек постели, стараясь не прикасаться к поврежденным конечностям. К слову, лекарь просто наложил деревянные шины и зафиксировал повязкой, но даже не тугой. Надо что-то с этим делать. Как опытный турист, я сразу вспомнила все советы и рекомендации. Но позволит ли отец это все сделать? Ладно, сперва надо накормить. – Давай я тебя покормлю.

– Да я сам, – пытается отказаться от помощи отец, но встречает мой строгий взгляд. Видимо, это что-то новенькое. Похоже, прежняя Диана не имела в арсенале его, так как мужчина замер и послушно опустил сломанную руку, которой, к слову, намеревался есть.

Я кормила отца, а сама все вспоминала слова инструктора и пыталась их примерить к тем реалиям, что имела. Отец ел и даже не возмущался. После того как мужчина справился со всеми блюдами, уже встала с подносом в руках и хотела убрать его, но меня остановили слова отца.

– Ты сейчас была так похожа на мать, – и по щеке мужчины скатилась скупая одинокая слеза, которую он смахнул целой рукой.

– Все будет хорошо, пап. Доверься мне, – попросила и вышла. У самой отчего-то тоже ком в горле возник. Хотя я-то что тут растрогалась?

Отнесла поднос на кухню и снова получила от Урсулы ненавидящий

взгляд.

– Вы всегда так поздно начинаете выпечку хлеба? – я строго посмотрела на женщину. Видимо, у меня нет времени на раскачку и надо брать все в свои руки.

– “ Тебе-то что?”. Да, всегда, – одновременно слышу и мысли, и слова работницы.

– Надо раньше, – интересно, а почему я слышу только ее мысли. Почему не слышу отца, к примеру.

– “Тебе надо, ты и начинай”. – первыми промелькнули мысли, и лишь спустя мгновение последовал ответ. – Ну так люди привыкли уже к обеду за хлебом приходить. Не стоит что-то менять, сеньорита, – Урсула насмешливо смотрела на меня.

– Завтра приходите к пяти утра, – придала лицу самое строгое выражение.

– “Щас, уже бегу!”, – снова мысли женщины оказались быстрее языка. – Конечно, как прикажете, – я кивнула и вышла во внутренний дворик. Он был маленьким, но уютным. Клумбы в каменных чашах, небольшой фонтанчик и в уголку беседка, увитая зеленым полотном цветов. Очень красиво и живописно.

Сабрина уже поела, и потому я быстро принялась за еду.

– Как папаша себя чувствует? – девочка пила отвар из трав. Видимо, аналог чая. Несмотря на то что мы обе дочки пекаря, на фигурах это никак не отразилось. Владелица моего тела явно за ним следила и ничего лишнего себе не позволяла. А может, это ее длительные прогулки дают о себе знать, не знаю. Сабрина, я бы даже сказала, худенькая для своего возраста.

– Не называй его так, прошу, – мне так резал слух это странное обращение “папаша”. От чужих его слышать было еще терпимо, но от Сабрины коробило невероятно.

– Как? – ребенок так привык к этому слову, что даже и не поняла, о чем я говорю.

– Не называй отца “папашей”, – уточняю просьбу.

– Но его так все зовут, – удивляется девочка.

– Называй его: отец. Хорошо? – я не знаю, как это объяснить. Не уверена, что девочка меня поймет.

– Хорошо, – немного растерянно соглашается Сабрина.

– Отец думает о смерти и о том, что оставляет нас на произвол судьбы, – признаюсь я Сабрине о беспокойстве отца. Сперва я не понимала, почему он так отнесся к обычному перелому. В моем мире это рядовой случай, а здесь чуть ли не смертный приговор. Это еще хорошо, что переломы закрытые, но если они останутся в том виде, в котором их оставил лекарь, то запросто могут неправильно срастись и причинять сильную боль в дальнейшем.

– Он теперь навсегда прикован к постели? – Сабрина со страхом смотрит мне в лицо.

– Нет, и мы поможем ему быстрее выздороветь. А еще нам надо выжить эту Урсулу, – к сожалению, союзником в этом мире является лишь девочка-семилетка. Доверять, полагаться и советоваться я могу только с ней.

– И как мы это все сделаем? – на личике ребенка любопытство и решительность.

– Сперва отец, а завтра начнем хозяйничать на кухне. А то Урсула возомнила себя здесь главной. Покажем ей, кто здесь настоящие хозяйки? – я ободряюще улыбнулась ребенку. Уверена, что подкинут еще много проблем нам эта дамочка и ее два увальня. Но делать нечего.