Шрифт:
Глава 1. На краю моря
— Пелагея, открой дверь! Что значит, не одета? Мне всё равно, одета ты или нет. У меня к тебе смертельно важное дело!
Так и началась эта история — с бессовестного вторжения Юлианы в одно частное владение в самом сердце дремучего леса.
Пелагея наспех запахнулась в халат после душистой ванны и, распаренная, отомкнула замки, чтобы впустить Юлиану — эту темпераментную любительницу приключений — к себе в дом.
— Я к ней двое суток плыла. Как отправила сообщение голубиной почтой, так сразу и отчалила.
Её зелёная походная юбка предсмертно затрещала по швам. Торчащие по всем направлениям тонкие золотистые волосы — эдакая связь с космосом — колыхнулись от сквозняка и вернулись в прежнюю позицию, выгодно оттенив аккуратный вздёрнутый носик.
— Голубь не прилетел, — трагически поведала Пелагея.
— Бракованный, значит, попался, — вздохнула Юлиана ей в ответ. — Когда ты уже в свою глухомань интернет проведёшь, а?
Риторический вопрос остался без ответа. Пока цивилизация семимильными шагами продвигалась вперёд, Пелагея застряла где-то в средневековье и, судя по всему, пожинать плоды технической революции в ближайшее время не собиралась. Она повсюду носила с собой свой лес и своё безумие, которое делало её счастливой.
Юлиана же обожала впадать в крайности. Её девизом было «всё или ничего». Однажды, думала она, я завоюю мир. А если не завоюю, уйду в изгнание.
Покорять мир она уже пыталась, но способ попался нерабочий. Написав уйму книг (по большей части, фантастических) и не встретив восторженного отклика читателей, она поняла, что стезя писательства для неё чересчур терниста, и сгоряча ударилась в пение.
Впрочем, её голос оказался не так уж плох, и на первом импровизированном концерте её даже не освистали. Чем не знак свыше?
— Я всерьёз намерена податься на эстраду, — заявила Юлиана, вслед за Пелагеей проходя в гостиную. — Ты ведь слышала, как я пою? Ну так вот. Я знаю, что ты знаешь нимерийский язык. Тебе не отвертеться.
— А нимерийский и эстрада как-то связаны? — рассеянно спросила Пелагея.
Одной рукой она прикрывала рот, ибо зевать при лучшей подруге, особенно когда та столь воодушевлена, просто верх неприличия. Другой рукой она пыталась расстегнуть пуговицы на вороте у платья с рюшами и цветочным орнаментом, чтобы в это платье переодеться.
— Именно что связаны! — оживилась Юлиана. — У них там за морем скоро стартует шоу талантов, отборочный тур. Я собираюсь участвовать, и ты нужна мне в качестве переводчицы. Сколько я нимерийский ни учила, никак не привыкну к их иероглифам. Ну так что, ты согласна?
Пелагея была не то чтобы против. Она раз сто за свою жизнь экстренно срывалась в дальние путешествия и подписывалась на внезапные авантюры с подачи Юлианы. Но на кого оставить дом? Кот по имени Граф Ужастик — вон он, из прихожей чёрным комком выглядывает — конечно, справится; силой взгляда и мышей приструнит, и нежелательных посетителей отвадит.
Но с каждым годом покидать дом становилось всё труднее.
Пелагея и без того жила на две страны. Она без устали моталась туда-сюда. Сперва к мужу — сногсшибательному эстету Ли Тэ Ри, который, несмотря на свою утончённую эльфийскую натуру, отстроил ледяной замок в краю Зимней Полуночи с довольно суровыми погодными условиями.
Навестит мужа, поживёт у него пару недель — и вот уже пора в обратную дорогу, Графа Ужастика проведать, родной дом в порядок привести, летом насладиться, в конце-то концов. А пройдёт ещё пара месяцев — и Ли Тэ Ри с летучими мышами шлёт Пелагее вести о том, как он соскучился, но дел у него выше крыши, поэтому приезжай-ка ты, дорогая жёнушка, в гости.
Пелагея и рада бы летать к нему в облике летучей мыши, в которую она способна превратиться ночью. Или обернувшись горлицей в дневное время. Но в край Зимней Полуночи можно попасть лишь на особом заколдованном поезде через систему порталов.
В общем, Пелагея здорово устала путешествовать из одной точки вселенной в другую. Только Юлиане было до лампочки.
— Давай-давай, — поторапливала она. — Я хочу отправиться сейчас же. Собирай вещички и пойдём к лодке.
— Да ну тебя! — возмущалась Пелагея. — Мне надо коту распоряжения дать, посуду вымыть. И волосы у меня не высохли.
— Ладно, — смилостивилась Юлиана. — Даю тебе два часа.
Ишь, раскомандовалась, деловая!
Сначала Пелагея думала повозмущаться, ибо наглости подруге не занимать. Два часа выдала, добрая, однако. Но потом, припомнив, какая благодатная в Нимерии круглый год стоит погода, как редко бывают там заморозки и как красиво цветут по весне вишни, она воспрянула духом, нацарапала для мужа записку и оставила её на столе. Отсылать записку с голубем было бесполезно, потому что портал способны находить лишь летучие мыши. А так, если случится, что Ли Тэ Ри вдруг приедет в страну Жёлтых Полей, он увидит послание и сразу всё поймёт.
Затем Пелагея высушила и расчесала свои непослушные вьющиеся волосы, которые при неверном уходе начинают страшно пушиться. Надела платье с растительным орнаментом. Собрала сумку с продовольствием и потрепала по шерсти мрачного Графа Ужастика.
— Через две недели точно вернусь, — сказала она коту. — Юлиане всего-то и нужно, что в отборочном туре победить. Я побуду для неё переводчицей. А там она, глядишь, и сама язык выучит. Нечего беспокоиться.
Отведённое на сборы время истекло, и Юлиана, образно выражаясь, била копытом. Она стояла на крыльце, распахнув парадную дверь, и нетерпеливо притопывала ногой.
Дом пах древесиной и смолой. Сложенный из цельных брёвен, уходящий коньком крыши в голубую глубину небес, он был подобен крепости, защищающей от любого ненастья. И кто бы знал, как Пелагее не хотелось отсюда уходить!
Взять бы его с собой, этот дом. Уменьшить до размеров напёрстка, положить в карман. А когда возникнет нужда, вновь сделать его огромным и спрятаться в нём, чтобы восстановить силы.
Пелагея была полна волшебства, но подобной опции ей чудовищно недоставало.
Лес уже шелестел далеко позади, когда они с Юлианой выбрались на песчаный берег Глубокого моря. Припекало солнце. Орали чайки. Приветственно шумели волны. Призывный лай Кекса и Пирога тоже был отлично слышен.