Пелена страха
Шрифт:
Сусанна Олмос вышла из вокзала с надеждой, что, несмотря на сердитый вид, с которым он ушел, Бруно Вайс не бросит ее на произвол судьбы. Если у кого-то и были все основания чувствовать себя не в своей тарелке, так это у нее, подумала она, подтаскивая чемодан к длинной очереди на такси. Некоторые студенты, приехавшие по обмену, поговорив между собой, объединялись в группы с учетом количества багажа и адреса университетского общежития, где им предстояло жить в ближайший учебный год.
Одна смуглая девушка с очень светлыми глазами, одетая в футболку с логотипом университета, узкие джинсы и невероятно яркие спортивные тапочки, подошла к Сусанне и спросила по-английски, куда она едет. Сусанна назвала ей свое общежитие и адрес.
– Иди за мной,
Сусанна двинулась за девушкой, лавируя между людьми, чемоданами, сумками и рюкзаками всех видов и размеров.
Ее компаньоном в этой поездке оказался чешский парень по имени Илиан Волки – блондин с печальным взглядом и смущенной улыбкой, за которой он пытался скрыть небольшое заикание.
Весь долгий путь до общежития Сусанна без устали разглядывала улицы и площади, по которым медленно тащилось такси, постоянно останавливаясь на нескончаемых светофорах. Она сидела впереди, рядом с водителем, а Илиан Волки, заваленный своим багажом, занимал заднее сиденье машины. Илиан изучал точные науки и, по собственному признанию, сделанному Сусанне, запомнил наизусть названия всех улиц, по которым должно было ехать такси с Центрального вокзала до общежития, пока с помощью Гугла выбирал самый короткий маршрут по спутниковым снимкам.
– А я довольно рассеянная и забывчивая, – пролепетала в ответ Сусанна, потому что не знала, что сказать.
– У меня прекрасная зрительная память. Вот я тебя увидел и больше никогда не забуду. В смысле я х-хочу… хочу сказать, что ты красивая, – торопливо добавил он.
Сусанна оглянулась назад и улыбнулась ему.
На Арно-Ницше-штрассе их обогнал синий трамвай с широкой желтой полосой, и почти сразу после этого такси остановилось у студенческого общежития с тем же названием. Улица была широкой, обрамленной по краям кустами и деревьями. Этот тихий жилой район располагался в южной части Лейпцига, в тридцати минутах езды на общественном транспорте до университета.
Илиан и Сусанна расплатились за такси, вышли из машины и вытащили свой багаж.
– Пойдем внутрь? – спросил Илиан.
Сусанна едва заметно робко улыбнулась.
– Давай ты первый. Мне надо пару минут постоять одной, прежде чем входить.
– Ну, как хочешь, – с недоумением отозвался Илиан.
Несмотря на свое нежелание идти вместе с ним, Сусанна вовсе не хотела показаться Илиану вредной и, едва успев познакомиться с ним, установить дистанцию, от которой потом не смогла бы избавиться. Судя по виду, он был хорошим парнем, веселым и непосредственным, хотя и немного простоватым, и к тому же явно желавшим найти кого-нибудь, с кем он мог бы чувствовать себя самим собой в этом городе. Что прямо противоречило тому, чего хотела Сусанна, – перестать быть собой и стать совсем другой.
Она посмотрела на стеклянное здание, видневшееся за небольшим островком зелени, примыкавшим к улице, и внезапно ее сердце сжалось от острого приступа одиночества.
Глава 5
Слушать музыку через наушники во время работы для Клауса Баумана было вполне обычным делом. Эту его привычку более зрелые сотрудники отдела по расследованию убийств считали эксцентричной странностью, капризом самодовольного полицейского и способом привлечь внимание к интеллектуальному превосходству своих дедуктивных способностей в расследовании «странных преступлений», сослужившему Клаусу такую хорошую службу при получении желанного поста старшего инспектора. Возможно, именно по этой причине инспектор Бауман не мог похвастаться большим количеством друзей среди своих коллег из Лейпцига.
Помощница комиссара, сорокалетняя женщина-агент с приятными манерами по имени Фрида, казавшаяся немного старше из-за своей прически и безукоризненно аккуратной формы, попросила его пройти в соседнюю с кабинетом комнату для совещаний и подождать там.
– Он разговаривает с Берлином. Сам понимаешь, – добавила она.
– Да, могу себе представить.
– Проблема в том, что говорить в таком случае, как этот.
Клаус Бауман задержался возле стола помощницы.
– Журналисты уже печатают заголовки. Я бы ограничился тем, что около монумента Битвы народов при странных обстоятельствах обнаружены тела пяти девушек. Что в настоящее время мы пытаемся установить их личности, а всю остальную информацию, которой мы располагаем, лучше оставить до будущих времен, когда начатое нами расследование продвинется настолько, что мы сможем об этом говорить. Краткий пресс-релиз, сжатый и ясный, без каких-либо подробностей. Главное, чтобы не просочилось никаких сведений о сцене преступления. Ни одного слова, никакой публичности, поскольку именно этого от нас ждут те, кто стоит за этими смертями.
– Постарайся убедить его. Из федерального министерства давят, чтобы мы не скрывали информацию от прессы.
Клаус Бауман посмотрел на агента и потер подбородок.
– Официальные интриги это твоя компетенция, а не моя, – ответил он, подмигнув ей.
Открыв дверь в комнату для совещаний, он вошел туда и закрыл ее. Положил свой ноутбук на стол, достал из кармана куртки мобильник с наушниками и снова включил музыку. Потом подошел к большому окну в белой деревянной раме и уставился в сад, разбитый возле здания. Но перед глазами стояли не деревья или цветы, а нежные лики пяти мертвых девушек, которые, представляясь ему живыми, парили в нематериальном пространстве его сознания. Его задача состояла в том, чтобы узнать историю каждой из них, шаг за шагом заново поместить их в пространстве и времени, раз за разом вспоминая их тела, одеть в обычную одежду, заставить привычным образом двигаться в их домах, пройти вместе с ними по улицам, услышать, как они говорят со своими родными и друзьями, проникнуть в их самые потаенные мысли, в их страхи, увидеть своими глазами то, что видели они в последний миг перед тем, как их глаза закрылись навсегда. Ему предстояло под звуки одной и той же мелодии, в сотый раз звучавшей у него в ушах, создать правдоподобную гипотезу произошедшего, начиная с того, что он видел на месте преступления: монумент Битвы народов, саркофаги и эротичное нижнее белье, нарисованные в трех измерениях.
Дверь в комнату открылась, но Клаус Бауман успел услышать только, как она с шумом закрылась снова. Повернувшись, он увидел хмурое лицо комиссара Айзембага с широкими скулами и выступающим подбородком.
Клаус Бауман вытащил наушники, не выключая музыки.
– Когда ты перестанешь носить в ушах эти электронные серьги? Меня бесит, когда я их вижу, – бросил комиссар, усаживаясь за стол совещаний, стоявший перед большим полукруглым окном.
– Это помогает мне думать, ты же знаешь.
– И как? Помогла тебе божественная музыка родить интересную версию по этому делу? – спросил комиссар, проведя рукой по своим седеющим волосам, как будто проверял, достаточно ли хороша его стрижка для уважаемого полицейского.
– Не думаю, что убитые девушки – дело рук психопата-фетишиста, который к тому же увлекается уличной живописью и боди-артом в трех измерениях. Один человек просто не в состоянии создать сцену, которую мы видели у памятника… – заметил Клаус, подходя к столу.
– Не надо говорить со мной, как с идиотом, – перебил его комиссар. – Твои выводы слишком очевидны. Я послал тебя туда на вертолете не для того, чтобы ты увидел то, что мог бы увидеть любой полицейский даже с закрытыми глазами.
Клаус Бауман сел рядом с шефом, открыл свой ноутбук и включил его.
– Знаешь, эти гигантские стражи смерти с воздуха выглядят просто потрясающе, я бы сказал, величественно. В детстве мне всегда было страшно смотреть на них снизу, я чувствовал себя слишком ничтожным перед ними. Когда я впервые вошел в монумент и увидел этих каменных колоссов в круглом зале крипты, я подумал, что они вот-вот начнут двигаться. Я пришел в ужас от мысли, что они могут поймать меня и сожрать, – признался Клаус, запуская Windows.