ПЕНРОД-СЫЩИК
Шрифт:
– Ни о чем я не договаривался! Это тебе так хотелось. Отдай мой пистолет! Я…
– Не отдам! – твердо ответил Пенрод. – Пойди и заметь на часах десять минут. Когда они пройдут, пистолет опять будет у тебя! Я же ждал десять минут. Верно?
– Отдай мой пистолет! – все более громко требовал Рональд. – По-моему, этот пистолет куплен на мои деньги! Или, по-твоему, за него ты заплатил?
– Плевал я, кто за него платил, – небрежно ответил Пенрод, – гляди, Рональд, теперь я начальник пожарной команды! Вот, как я это делаю!
Он залил в пистолет новую порцию воды и принялся скакать по траве.
– Смотри, Рональд, я иду!
Но Рональд выказывал к действиям Пенрода еще меньше интереса, чем Пенрод –
Но по прошествии четырех минут очереди Пенрода, выяснилось, что Рональд все же следил за ним. Новоиспеченный пожарник не очень крепко держал пистолет в левой руке, а правой жестикулировал. Стоял он в это время спиной к Рональду, и тот решил использовать преимущество. Он подскочил к нему сзади, резко вырвал пистолет и бросился бежать, награждая неудачника торжествующим смехом.
– А ну, отдай сейчас же! – крикнул Пенрод и побежав за ним. – Сейчас моя очередь! Еще даже Минуты не прошло! Ты же не смотрел на часы! Ну, держись, если я тебя поймаю…
Но Рональд хорошо бегал. Он скрылся за углом дома, и больше в тот день Пенрод водяного пистолета не видел. Рональд вскарабкался на подоконник открытого окна, прежде чем его преследователь успел завернуть за угол дома. Полчаса спустя он, оставив пистолет в надежном укрытии, снова появился во дворе. Пенрод с мрачным видом жевал яблоко.
– Чур, я кусаю! – закричал Рональд. – Ты слышал, Пенрод? Я успел крикнуть. Чур, я кусаю! Я успел…
– Еще бы ты не успел! – ответил Пенрод. – Не видать тебе этого яблока, как…
Но тут его перебил истошный вопль Рональда. На этот раз он устремился в лобовую атаку на Пенрода и с ловкостью фокусника вырвал у него из рук яблоко. После этого он вновь скрылся за углом дома, и Пенрод не смог его догнать.
– Ну и ладно! – горестно крикнул Пенрод и, прекратив погоню, добавил: – Можешь оставить себе это яблоко! Плевал я на него! Я знаю, где можно достать кое-что получше яблок! Но ты так гнусно себя ведешь, что ничего у меня не получишь.
Но Пенрод оказался плохим пророком. Когда через несколько минут он вышел из кухни, неся с торжествующим видом шесть румяных печений, которые выпросил у Деллы и собирался съесть на глазах у умирающего от зависти Рональда, тот внезапно атаковал его из засады за дверью, и атака была не менее успешна, чем две предыдущие. Рональд относился к той породе мальчиков, которые действуют быстро, хитро и ловко, словно кошки.
Рональд так быстро избавил Пенрода от печенья, что тот некоторое время изумленно разглядывал левую руку и никак не хотел смириться с мыслью, что несколько крошек, прилипших к ладони, это действительно все, что осталось от лакомства.
Переведя взгляд на тонкую шею Рональда, Пенрод заметил, что она колышется от непрерывно поглощаемых печений. Теперь крик поднял Пенрод. Он предпринял попытку вернуть награбленное.
Но Рональд уже знал, что превосходит Пенрода в резвости. На этот раз он даже не стал убегать. Он уворачивался, пригибался, отклонялся, продолжая одновременно бурно заглатывать печенье. При этом он даже умудрялся похваливать лакомство и ехидно благодарить Пенрода за прекрасное угощение. И так, уворачиваясь от Пенрода и издеваясь над ним, он, всего лишь на расстоянии вытянутой руки от него, съел печенье до последней крошки. Пенрод, тем временем, вынашивал планы мести. Он собирался попросить у Деллы еще печенья. Но теперь он решил, что съест его, не выходя из кухни. Он будет показывать Рональду печенье в окно, и тому ничего не останется, как стоять и злиться. Он уже прекрасно представлял, какими издевательскими жестами наградит коварного кузена, каким презрением обдаст его! Но для всего этого требовалась кухарка с отзывчивым сердцем. Увы, Делла такой отзывчивостью не обладала. Она была из тех людей, которым плевать на чужие страдания. Кроме того, это была чрезвычайно догматичная женщина, и сегодня ее очередная догма выразилась в словах: «Шести на один день вполне хватит». И сколько Пенрод ни пытался ее переубедить, он не услышал ничего, кроме слов: «Можешь не просить, все равно больше не получишь!» После такого холодного приема Пенроду только и оставалось, что убедиться: если Делла захочет, она может спрятать противень с печеньем так, что отыскать его нет никакой возможности. После этого он снова вернулся во двор, но, так как прошло уже достаточно много времени, от обиды его почти не осталось следа.
Однако Рональд приготовил Пенроду новые оскорбления. Ему явно понравилось вырывать различные предметы из рук двоюродного брата. И он решил продолжить это занятие. Стоило Пенроду поднять с земли ветку, или палку, или даже просто камень, Рональд тут же выхватывал их. Редкие исключения составляли лишь моменты, когда Пенрод особенно бдительно следил за двоюродным братом. К заходу солнца Пенрод приобрел совершенно затравленный вид.
За вечерней трапезой он хранил мрачное молчание. На лице его лежала тень тревоги и озабоченности, и теперь его вид чрезвычайно напоминал отца Рональда, мистера Пассло. Когда же, не заметившая ничего странного миссис Скофилд (ах, как часто матери не проявляют достаточной наблюдательности по отношению к сыновьям!), спросила, весело ли Пенрод «провел время вместе с Рональдом», Пенрод ничего не ответил. Он словно не расслышал вопроса.
Рональд, напротив, был очень оживлен и словоохотлив. Его голос, несмотря на нервные протесты мистера Пассло, царил в столовой, и взрослая часть семейства Скофилдов со снисходительным добродушием слушала его болтовню. Они вели себя так, как ведут себя почти все воспитанные взрослые по отношению к чужим детям.
Вот почему, пока Рональд разглагольствовал, поминутно восклицая, взвизгивая и издавая прочие пронзительные звуки, родители Пенрода и Маргарет делали вид, будто слушают очень приятного и остроумного собеседника и получают живейшее наслаждение от разговора с ним. И только Пенрод смотрел на вещи не предвзято. Ему-то было ясно, что этот Рональд просто-напросто болтун и нахал. Сначала Пенроду было горько. Потом он начал завидовать Рональду. Еще чуть позже он принялся размышлять и пришел к довольно забавному умозаключению. Он видел, что методы Рональда приносят ощутимые плоды, и уже мысленно прикидывал, как может обернуть их на пользу в собственной повседневной практике.
Во время десерта наблюдения Пенрода подкрепились еще одним наглядным доказательством. Рональд заявил, что пойдет на вечернее представление в цирк. Отец категорически возражал и наотрез отказывался финансировать это предприятие.
– Ты будешь в постели еще до того, как пробьет половину девятого, – твердо заявил он, – иначе я тебя накажу!
– Но, папа…
– Ничего не желаю больше слушать, Рональд!
– Я тебе запрещаю идти в цирк, и нечего приставать ко мне с этим!
– Но, папа, – настаивал Рональд, – ведь это всего десять центов. Вот папа Пенрода даст ему десять центов, и мы…
– Нет, он не дает, – ответил мистер Пассло.
– Ну, тогда я и без него могу пойти, – быстро заявил Рональд, – я ничего не имею против. Одному даже лучше.
– Нет, одному нельзя!
– Ну, тогда дай мне двадцать центов, и я куплю билет Пенроду.
– Ты что, разве не слышал, что я тебе вообще не разрешаю идти в цирк?
– Па-а-апа!