Пенталогия «Хвак»
Шрифт:
— Видал, Лин, как он раскипятился: никакого тебе кряхтения, молодым тургуном в закрома поскакал? Очень достойный человечек наш Снег, тебе крепко повезло с наставником. А что на меня шипит и пыхтит — это естественно, ревнует к моему уму и доблести. Ну и к относительной молодости. Но, вообще говоря — мы с ним ладим, даже если и не всегда находим общий язык. Ты уж не подведи моих рекомендаций.
Лин кивнул. Взрослые — неровный народ: иногда их слушать — слаще сна и меда, а чаще — сплошная скукотень. При желании Лин мог бы дословно вспомнить все сказанное здесь в этот дождливый вечер, первый вечер в череде долгих, долгих будущих лет, но это было бы так… блёкло,
— В кости, может?..
— Нет, не играю. Да и ставить в моей пещере нечего, из твоего же имущества ничего мне не надобно, я ведь не воин.
— Ах да, я и забыл, что ты не воин. Но тогда… А где он… А, вот он, тот же столб! Метнем? По десятку попыток?
Лин, повинуясь указывающему жесту Зиэля, посмотрел направо: у стены стоял врытый в землю деревянный столб, широкий, во взрослый обхват толщиной, верх его представлял из себя грубо вытесанную пасть неведомого Лину хищника, а середина, как бы живот и грудь, вся иссечена следами ударов чего-то колющего и режущего.
— Зачем тебе эта чушь под конец дня? С десяти попыток ты конечно же меня опередишь. С одной руки?
— Как угодно, ты здесь хозяин, а я гость. Давай так: с одной руки по пять швырков, а с двух — по три, чтоб там и там нечетное число было?
— Чтобы исключить попадания поровну? Ну давай, раз тебе свербит подчеркнуть свое превосходство. Несолидно это… глупо. Твоими швыряем?
— Твоими, конечно. Мои — боевые, а твои — все равно для баловства, ты же мирный и смирный у нас, почтенный седой отшельник…
— Зубы не заговаривай. Вдвоем будем?
— Лин еще мал. Лин, иди сюда. Оставь щенка на подстилке. Какую, зачем ему кость? Эту? Да она же с него размером… Ну, дай. И иди к нам. Лин, мы со Снегом сейчас разомнемся малость после ужина, пошвыряем ножи в цель, а ты смотри и учись…
Этот вечер Лин сохранил в своем сердце навсегда, бережно, каждый миг…
В пещере почти темно, только два факела на стене, по обе стороны старинного медвежьего тотема, невесть как попавшего к Снегу, да неяркий огонь в очаге… Тени от факелов и очага танцуют свой странный беззвучный танец, оба взрослых поочередно бросают тяжелые ножи в тотемный столб, с расстояния десяти шагов. А шаг — это когда оба шага сделаны, левой и правой ногой, то есть, десять шагов — тридцать локтей. Уговорились все-таки по десять бросков с каждой руки, и по пять — с двух. В обоих случаях победил Зиэль, он попадал в цель лучше, чем Снег, хотя в бросках с двух рук Снег уступил Зиэлю совсем немного. Лин желал победы Зиэлю, конечно же, и тихо радовался его успеху.
— Однако, ты мастак! Есть на кого мальчишку оставлять, душа спокойна будет!
— Чья душа? Твоя душа? Если ты такой заботливый, так и взял бы его с собой? Кроме того, я не собираюсь выращивать из него дуэлянта и разбойника.
— Мы уже об этом говорили, что толку одно и то же молоть. Учи тому, что знаешь. Да и в твоей мерной нравственной линейке — гораздо правильнее будет, чтобы не я, а ты его воспитывал? Не так ли? Видишь, опять я тебя уел, на твоем же поле битвы.
— Уел, уел. Не пора ли нам всем спать? Или еще по черпачку на сон грядущий?
— Без вина? Нет уж, народная мудрость твердо гласит: следует быть умеренным в жратве на трезвую голову. Как это ты поленился запастись хотя бы одним кувшином? Ты бы хотя бы дорожное кислое для гостей держал, коли сам постишься…
— Не желаешь похлебки? Как хочешь. Тогда и я не буду. Этих не спрашиваю, и так видно, что оба облопались по самые уши. Сегодня я ему и тебе здесь постелю, не возражаешь?
— Нет. Мне поближе к огню, а щенки, небось, вместе захотят, пусть уж их…
— Пусть. Умываться — там же, — Снег махнул рукой в сторону коридора. — Как умоетесь и начнете укладываться — факелы погасите.
Лин с Зиэлем согласно кивнули.
ГЛАВА 6
— Ох, и славное утро народилось! Такое ощущение, что нет, и никогда не было на белом свете облаков и грозы! — Зиэль наклонился, потряс бородой, и словно бы маленький дождик из черной тучи просыпался на утрамбованную землю внутреннего двора.
Вчерашняя буря, подобно пьяному трактирному постояльцу, отбушевала на размер души, но сполна расплатилась с окрестностями за свое буйное веселье — безоблачным утром, свежестью, радостным щебетаньем птеров и птиц, запахами цветов и земли.
— Иногда я жалею, что не поэт.
— Так займись, кто мешает? — Снег проснулся раньше гостей, он с самого раннего утра похаживает по дворику, приводит в порядок растрепанное ливнем и ветром хозяйство. Зиэль и Лин умываются тут же, с помощью воды из рукомойника, а Гвоздик наводит чистоту языком и когтистыми задними лапками.
— Может, и займусь, когда-нибудь, когда бродячая жизнь надоест. Сидеть себе под цветущим розовым кустом, у тихого пруда, бренчать себе на гуслях или арфе, приманивать молодух на волнующие звуки бархатного голоса и серебряных струн… Что может быть слаще и беззаботнее? А вот сортир — точно себе заведу, твоему подобный, который там, в пещере. И еще лучше сделаю. Чтобы обязательно с видами, без этой, знаешь ли… сугубо бытовой сортирно-чуланной скуки… Ты меня кашкой покормишь на дорогу? У тебя есть молоко?
— Молоко у меня — было, что называется, до вчерашнего вечера. Но — скисло, так что придется тебе обойтись вчерашней похлебкой. Зато и настоялась она за ночь, истинный вкус набрала. Сейчас подогрею.
Зиэль стоял, расставив ноги, посреди дворика, крутил поочередно руками и шеей, улыбался и негромко урчал, только не разобрать — поет он или просто разговаривает сам с собой. Был он в одних портках, босиком, без шапки, по пояс голый, и Лин в очередной раз поразился волосатости его тела. Не волосы, но почти что шерсть обильно покрывала его могучие руки, спину, живот… А на груди заросли вылезли настолько буйные, что казалось — даже борода вот-вот провалится в них и потеряется навсегда… Зато голова его налысо обрита — Зиэль сам скоблит ее через два дня на третий странным складным ножом…
— Не робей, Лин! Твой черед жизнь на долгосрочной основе устраивать, опять же — учиться, пока молод… А мне пора в дорогу… Авось, и встретимся когда-нибудь, посидим за чарочкой… Ах, ты же у нас противник вина! Впрочем, сейчас противник, но вырастешь…
— А ты вернешься? Мало ли что… На обратном пути, в эти края?..
— Может быть, еще не задумывался. Хочу навестить варварский юг, посмотреть иные, отличные от имперских, обычаи… Я их видел и жил по ним, да не худо бы освежить все в памяти… И вообще… Проверить обоснованность кое-каких легенд… За тридевять вод сплавать…