Пепел Атлантиды
Шрифт:
Он говорил логичные вещи.
Но вместе с тем – безумные.
И сама мысль о том, что придется прощаться – с ним, стоящим рядом…
От нее болела голова.
И сердце.
И что-то еще глубже.
Весь мир медленно разваливался. И хотя Софи знала, что ее попросили этого не делать, но разум все
А вдруг хороший брат умер, а остался только ворчун, пишущий запутанные записки и бурчащий о «детях»?
– Я соглашусь на все, – прошептала она, – если расскажете про любое воспоминание с вами. Обещаю, большего не попрошу. Но мне нужно понять, что чувствовать.
Мистер Форкл издал бесконечный вздох, и она дернулась, когда он потянулся к ее руке, готовясь к суровым нотациям. Но он просто осторожно снял перчатку, избегая контакта с кожей, и указал на небольшой шрам в форме звезды.
– Его оставил я.
У нее перехватило дыхание.
– Вы вернули мои способности?
– Да. И я жалею, что не справился лучше.
Он заставил ее выпить целый флакон лимбиума, чтобы перезагрузить мозг, а потом вколол человеческое лекарство, чтобы остановить убийственную аллергическую реакцию. Возможно, ему стоило уколоть ее в ногу – может, тогда и шрама бы не осталось. Но он выбрал руку и оставил маленькую звезду как вечное напоминание об испытании.
Но Софи сосредоточилась на других мгновениях в воспоминании.
Мистер Форкл предоставил ей выбор – четко объяснил, что она может оставить все как было, если не хочет сталкиваться с опасностью. А еще он ответил на один очень важный вопрос, чтобы помочь ей расслабиться. А после этого, когда «Незримые» свалились на их головы, чтобы украсть Силвени, именно мистер Форкл с несколькими дворфами кинулись защищать
Воспоминание не было счастливым.
Но Софи вспомнила, как полностью доверила ему не только свою жизнь, но и жизни Кифа с Силвени.
– Ладно, – прошептала она, натягивая перчатку.
– Ты посадишь семечко? – тихо спросил мистер Форкл. – А потом мы попытаемся жить дальше?
Софи не знала, как. Но ответ у нее был один:
– Попытаемся.
И с этими словами слезы, которые она душила с момента, когда он спустился по лестнице, вырвались на свободу.
Несколько секунд она рыдала одна. А затем теплые мягкие руки утянули ее в пахнущие морщиникой объятия, и она прижалась к мистеру Форклу, заливая слезами его помятую тунику, а он прошептал единственные два слова, которые принесли хоть какое-то облегчение:
– Я рядом.
Глава 19
Смотреть, как ее друзья встречаются с погибшим-но-живым мистером Форклом было значительно тяжелее, чем Софи представляла. Казалось, что тесная башня лопнет от напряжения.
Фитц был в ярости – что не удивило. Софи уже видела вызванный горем гнев, когда они временно потеряли Алдена из-за разрушенного виной сознания. Но, к счастью, в этот раз Фитц орал исключительно на мистера Форкла. И тот держался достойно, слушая тираду, пока Фитц в оцепенении не опустился в одно из кресел.
Биана разрыдалась – тяжело, содрогаясь от всхлипов, превративших идеальное лицо в красное и опухшее. Иногда она плакала от злости. Иногда – от радости и облегчения. И рухнула бы из-за ошеломительного сочетания, если бы Декс не позволил пачкать плечо слезами и соплями, пока рыдания не переросли в икоту и всхлипы.
Конец ознакомительного фрагмента.