Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— А там меня… — Лук запнулся, показал в сторону хребта. — Там нас не разорвут на части?
— Посмотрим, — усмехнулся Намувай. — Я провожу там большую часть года, меня пока не разорвали. Если заказа на нас у некуманза не случится, то и не разорвут. Уходить будем здесь. Тут каменистый грунт, следов не оставим.
— Но дикие охотники пойдут за нами и туда? — уточнил Лук.
— Таких охотников, кто осмеливается пойти туда, не так много, — успокоил спутника Намувай.
— Но зачем столько усилий ради одного человека? — удивленно пробормотал Лук.
— Как тебе сказать… — Намувай помешал варево палочкой. — Причина может быть только одна, и тут я согласен с матерью. Если иша готов заплатить такие деньги за обыкновенного мальчишку, ну ладно, молодого парня, значит, он боится расстаться с собственной жизнью. А с собственной жизнью, не считая старости или какого-то умысла, он может расстаться только в том случае, если в Салпу придет очередная Пагуба.
— Что ж получается? — Лук бросил взгляд на вытаращившую глаза Негу. — Лучшим выходом было бы, чтобы иша поймал меня? Лучшим выходом для всего Текана?
— Моя мать говорит, что у Текана нет лучшего выхода, — отрезал Намувай. — И уж точно не стоит выбирать между двумя Пагубами, какая из них лучше, поскольку, как я уже говорил, Пагуба не прекращается никогда.
Все-таки удивительная была способность у сына Арнуми говорить о серьезных вещах, продолжая улыбаться.
Лук проснулся от прикосновения. Намувай прикасался не к нему. Он держал кончики пальцев на ножнах меча Лука. Держал их напряженными, прижимал так, что ногти на его пальцах налились кровью.
— Что ты делаешь? — спросил Лук, поежившись. Костер давно потух, и ветерок, обдувающий гребень хребта, был не по-летнему холодным. Платок Неги мелькал в кустах шагах в тридцати.
— Не могу понять, — пробормотал Намувай и наконец отнял пальцы от ножен, понюхал их, даже лизнул. — Ведь в Текане запрещена магия?
— Кому как не колдуну, который заговаривает хвою и обменивается вестями с мамочкой через несколько лиг, знать об этом, — пробурчал Лук и поднялся на ноги. — Что так рано? Мы уже уходим?
— Да, — кивнул Намувай. — У тебя есть несколько минут, чтобы оправиться, перекусывать будем уже не здесь. Это твой меч?
— Получается, что так, — кивнул Лук. — Он тебе понравился?
— Это не оружие для охоты и уж точно не оружие для Дикого леса, — заметил Намувай, — но не в этом дело. Твой меч пропитан магией. Если правда, что смотрители Текана находят колдунов по запаху, то тебя с этим мечом унюхают еще до того, как ты войдешь в городские ворота любого клана.
— А так? — переспросил Лук и задвинул меч, на рукоять которого клал ладонь ночью и который выдвинул на половину пальца, в ножны.
— Так нет, — почесал затылок Намувай. — А ну-ка выдвини его снова на палец. Теперь отпусти рукоять. Снова возьмись за нее. Удивительно. Ты сам-то что чувствуешь?
— Ничего, — пожал плечами Лук, отправляя клинок на место. — Ну если только какое-то жжение, что ли, когда клинок не в ножнах. Но если я беру его за рукоять, то все проходит.
— Именно так, — кивнул Намувай. — Стоит тебе задвинуть меч в ножны или ухватиться за его рукоять, пусть он и обнажен, и я перестаю чувствовать, как ты говоришь, жжение. Одного только не пойму: как ты можешь это ощущать? Бьюсь об заклад, в нашем поселке ни один человек, кроме меня и моей матушки, не смог бы почувствовать это.
— Твоего поселка больше нет, Намувай, — вздохнул Лук.
Сын Арнуми кивнул и отвернулся.
— А насчет меча… — Лук задумался. — Я чувствую многое. Ну как теплое и холодное. А вижу еще больше. Мне приходилось сражаться с закрытыми глазами. В балагане Куранта. Старик сначала хотел обучить Хараса. Он очень ловок и силен, может быть, хуже меня фехтует, но сильнее уж точно. Но он не смог. Курант говорил, что, если бы Харас ослеп, он смог бы со временем фехтовать на слух. Но я-то фехтую не на слух. Я и в самом деле вижу соперника. Пусть и не так, как это видят глаза. Кстати, я никогда не спотыкаюсь в темноте. Может быть, потому что я из клана Зрячих?
— Моя мать из клана Лошади, — пробурчал Намувай. — Отец, который погиб лет с десять назад, из клана Травы из-под Кеты. Ты считаешь, что я должен ржать и щипать траву?
— Вовсе нет, — пожал плечами Лук. — Но само по себе сочетание не вызывает возражений.
— Я готова, — подошла к месту ночлега Нега.
— Поспешим, — прокашлялся, вытер нос и обернулся к Луку Намувай. — У нас мало времени, хотя я успел пройти под утро пару лиг и сделал так, что не слишком хороший следопыт подумает, что мы ушли по гребню.
— А дикий охотник? — нахмурился Лук. — Дикие охотники хорошие следопыты?
— Охотник охотнику рознь, — хмыкнул Намувай, — но тот спуск, которым пользуются все, далеко отсюда, до него еще половина дня пути. А тот, которым пользуюсь я, пока знаю только я. Но скоро узнаете и вы. Мы будем спускаться прямо здесь, и нам следует поспешить, потому как наши преследователи всего лишь в пяти лигах от нас. Можешь не оглядываться на пропасть, веревку нужной длины не донесли бы сюда и двое таких молодцов, как ты.
Это была просто яма на крохотном плоскогорье. Спутникам пришлось спуститься, прыгая по камням на четверть лиги вниз по склону, причем Намувай шел последним, чтобы ни одного следа не вело к тайному ходу. Еще за полсотни шагов Лук почувствовал отвратительную вонь, а когда подошел к впадине диаметром в двадцать шагов, порадовался, что завтрак Намувай отложил: желудок сжался в спазмах тошноты.
Яма была ловушкой для зверья. Примерно в тридцати локтях от поверхности на ее дне среди костей и истлевшей плоти валялась полуразложившаяся туша кабана.