Пепел феникса
Шрифт:
Он понимал, но все еще отказывался верить услышанному. Красивая легенда, не более того. Только вот отчего же за эту легенду столько людей полегло?..
– Мало кому удается получить пепел феникса. – Оленька решительно перебросила через плечо длинную косу.
– Это еще почему?
– Потому что почти каждый, кто отчается на такое безумие, упускает свое мгновение и сгорает заживо.
– Видать, не каждый. – Максим вспомнил почти полный хрустальный сосуд.
– Папенька говорил, раз в тысячу лет получается добыть пепел. Оттого и ценность у него такая, что
– Не тем ли пеплом ты мою рану посыпала? – спросил и сам не заметил, как сжал в ладони горячую ручку.
– Не знаю. – Оленька дернула острым плечиком, попыталась высвободить руку. – Может, ты просто живучий такой? Может, повезло?
– Повезло. – Максим прижался губами к ее руке и едва не умер от счастья. Что ж творится-то с ним?! Что ж он ведет себя как мальчишка?! – Оленька, останься со мной! Обещаю, ни секундочки не пожалеешь! Обещаю беречь тебя…
– А любить? Любить обещаешь, Максим? – Она склонилась низко-низко, заглянула своими черными глазами прямо в душу.
– Клянусь!
– Клянешься? А слышал ли ты, что я говорила про опасность?
Максим слышал, да что опасность, когда он на пороге неземного счастья?!
Вместо ответа Максим впился жадным поцелуем в Оленькины губы. Целовал долго, так, что аж голова закружилась, а когда остановился, чтобы перевести дух, она сказала:
– Уезжаем мы завтра. Опасно здесь.
– Куда? – только и спросил.
– В Европу. В Париже у папеньки остались счета в банках. – Оленька вздохнула, а потом сказала с радостной улыбкой: – Я так хочу в Париж, Максимушка!
…Вино было из самых дорогих, но кислило неимоверно, а отборнейшие сигары казались горькими и прелыми. Максим проводил равнодушным взглядом хорошенькую певичку и загасил сигару. Кто бы подумал, что Париж может наскучить ему всего за два года?! Да что там – наскучить! Надоесть до одури! Изо дня в день мишура и бессмысленная круговерть праздной жизни, той самой, которую даровали им с Ольгой счета ее папеньки. Другой бы жил-поживал, радовался свалившемуся на него счастью, а Максим затосковал. Сам себе в том боялся признаться, но все чаще по ночам, лежа на широкой кровати рядом с безмятежно спящей Ольгой, он вспоминал свою лихую молодость, полную приключений, открытий и опасностей. Сердце все отчаяннее рвалось прочь из ставшего вдруг золоченой темницей города куда-нибудь в дальние страны, неведомые и полные опасностей. Вот хотя бы в Индию или для начала в Египет.
Но даже не бессмысленная праздность тяготила Максима сильнее всего, была и другая причина, по которой он напивался пьяным едва ли не каждый вечер и приходил домой все позднее и позднее. То чувство, которое горело в нем ярким и, казалось, негасимым огнем, как-то незаметно, исподволь, погасло. Сначала испепеляющая страсть уступила место безмятежной нежности, потом нежность сменилась дружеской приязнью. Приязнь продержалась в его сердце дольше всего, но вскоре и ее вытеснило равнодушие. А вот сейчас он смотрел на распустившуюся экзотической и яркой красотой Ольгу и не чувствовал вообще ничего. Даже легкомысленные певички из кабаре вызывали у него более острые чувства, чем женщина, которой он однажды поклялся хранить верность. Опрометчиво поклялся… и сейчас страдал от этого, чувствовал себя последним негодяем и со страхом ждал того дня, когда на смену равнодушию придет ненависть…
Решение уйти далось ему нелегко, но, решившись, он уже точно знал, что не откажется от задуманного. Максим ушел, в чем был, не взял ни денег, ни драгоценностей – ничего из того, что принадлежало Ольге. Он забрал
Как же она жила все эти годы! А так и жила, черпая душевные силы в одной лишь только страсти. Ненависть! Вот что помогло ей, еще совсем юной и неопытной, пережить предательство Максима. Вот что заставило не упиваться собственным горем, а искать способы отмщения. Вот благодаря чему всякий раз, глядя в зеркало на свое все еще красивое, но неумолимо стареющее отражение, она давала себе клятву из-под земли достать Максима и вернуть себе то, что он украл.
На поиски ушли десятилетия. Ольга колесила по миру вслед за Максимом, но всякий раз, когда ей, казалось, удавалось напасть на его след, он исчезал, менял страну, титул, имя и слуг. Она тоже меняла, с ее умом и при ее возможностях это оказалось несложно. Было даже забавно ей, купеческой дочери, представляться то графиней, то баронессой. И ни у кого, ни у единой живой души, ни разу не возникло сомнений в подлинности ее родословной. Может, блеск золота застил людям глаза, а может, не зря бедный папенька столько сил и денег положил на то, чтобы дать дочери европейское образование. Ольга об этом не думала, она была в силах думать только лишь об одном, о том, что наступит час – и они с Максимом встретятся! Что случится после этой встречи, за годы томительного ожидания она продумала до малейших подробностей: Максим пожалеет о том, что не умер тогда, со стрелой в сердце…
Ей было за шестьдесят, когда она, уже почти отчаявшись, решила опробовать самый последний шанс. Решение подсказало ей то томительное и не поддающееся описанию чувство, которое все сильнее и сильнее влекло ее в Персию, туда, где когда-то был ее дом, туда, где она была счастлива и беззаботна. Тоска по утраченной юности – вот как она это называла. Максиму не нужно было тосковать по тому, что он, благодаря украденному пеплу, никогда не терял, но отчий дом – это то, что рано или поздно позовет к себе самого отчаянного авантюриста. Ольге оставалось лишь молить Господа, чтобы Максим не услышал этот зов уже после ее смерти.
Из прошлой жизни она взяла себе лишь имя, такое обычное, такое незаметное, как и выбранная не без тайного умысла фамилия. Графиня Пичужкина! Да кто же станет относиться серьезно к досужей старой карге со скверным характером и нелепой фамилией? Но если вдуматься, феникс – это тоже пичуга, только благородная и наделенная чудесным даром…
Ольга прожила в этом богом забытом углу почти два года. Не прожила даже, а прождала, со всей возможной тщательностью готовясь к желанной встрече. Первым делом она нашла себе помощника, готового на все ради денег, а затем, подключив влиятельные связи, выхлопотала ему место начальника городской полиции. Ему, убийце и висельнику, сгубившему не одну невинную душу! Это тоже оказалось легко, еще одно доказательство всемогущества денег. Раз – и злодейская рожа надежно спрятана под личиной простоватого и глуповатого начальника полиции. И имя – Федот! Федот, да не тот! Еще одна маленькая шарада, просто так, ради забавы.
Он появился в городе, когда Ольга уже начала терять надежду. Нынче он именовал себя бароном! Барон Максимилиан фон Вид – ни больше ни меньше!
Он совсем не изменился. Нет, он стал еще красивее, еще самоувереннее – двадцатисемилетний юнец с жизненным опытом старика. И еще он преуспел в своих скитаниях по миру, разбогател, заматерел, обзавелся экзотической свитой и безупречной родословной, однако ж совершил ту самую, так долго ожидаемую ошибку: вернулся на родину, поселился в доме предков. Уж не оттого ли, что считал ее, Ольгу, мертвой?!