Пепел ковчега
Шрифт:
Встреча должна была состояться во время обеденного перерыва, то есть на все дела отводился час времени.
Приходько был приветлив, моложав, сохранил военную выправку, и даже такой знаток человеческих душ, как Кондаков, не мог разглядеть в нём никакой червоточинки.
Он прекрасно помнил и времена своей службы в дисциплинарном батальоне, и рядового переменного состава Степанова, к которому до сих пор сохранял тёп– лые чувства.
– Он был очень похож на моего младшего брата, погибшего по собственной глупости в шестнадцать лет, – рассказывал Приходько. –
– Разве вы сами не догадываетесь? – Кондаков задал встречный вопрос.
– Признаться, нет… Наверное, опять что-то натворил?
– Скорее наворочал… Как волк в овечьем стаде. – В голосе Кондакова появились металлические нотки. – О подвигах вашего Степанова расскажет наша сотрудница Людмила Савельевна.
– Кроме всего прочего обладающая несомненным эпическим даром, – добавил Цимбаларь, пока остававшийся как бы в тени.
Кратко, без эмоций, строго придерживаясь фактов, Людочка рассказала о нынешней деятельности Степанова, больше известного под кличкой Окулист, и в подтверждение своих слов предъявила фотографии его жертв.
– У меня просто нет слов. – Выдержки Приходько хватило лишь на то, чтобы просмотреть первые три-четыре снимка. – Никудышными мы оказались педагогами. Не разобрались в человеке… А он из мелкого пакостника превратился в кровожадное чудовище.
– Не надо казнить себя, – сказал Кондаков. – Горбатого, как говорится, могила исправит. Не верю я во все эти бредни о перековке. Человек не волк. Его не обезвредишь, вырвав клыки и когти. Зло, однажды поселившееся в человеческой душе, неискоренимо. Рано или поздно оно себя покажет.
Людочка прокомментировала эти слова так:
– Пётр Фомич высказывает свою личную точку зрения, не во всём совпадающую с положениями современной криминальной психиатрии.
– Почему вы обратились именно ко мне? – спросил Приходько.
– Мы надеемся, что вы поможете нам выйти на след Степанова, – сообщил Кондаков. – Только не говорите, что с армейских времён вы с ним ни разу не встречались.
– Встречался, почему же… Какой мне смысл вас обманывать. Однажды, чисто случайно, мы буквально столкнулись с ним на Павелецкой площади. Меня ещё удивило, что под его курткой был бронежилет. Я в своё время понюхал пороху и в таких делах разбираюсь. Степанов сказал, что работает в частном охранном предприятии и сейчас идёт домой после дежурства.
– Когда это было?
– Да месяца три назад. В самом начале осени.
– Изменился ли он с тех пор, как вы виделись в последний раз? – спросила Людочка.
– Конечно, – кивнул Приходько. – Из мальчика превратился в мужа. Заматерел. Я сразу обратил внимание на внешнее спокойствие Степанова. Раньше его глаза бегали, как у шелудивого щенка. А теперь от бурных и неуправляемых эмоций не осталось даже следа.
– Ничего удивительного, – заметил Цимбаларь. – В Новосибирской школе киллеров с ним
– О чём вы со Степановым говорили? – поинтересовался Кондаков.
– Сейчас разве вспомнишь… – Приходько задумался. – Недобрым словом помянули прошлое. Он благодарил меня за человеческое отношение к себе. Обещал, что не останется в долгу… Когда я вскользь упомянул о своих стеснённых жилищных условиях, он предложил денежную помощь.
– Вы согласились?
– Конечно же нет.
– Он настаивал на своём предложении?
– В общем-то, да. Советовал хорошенько подумать.
– Источник своих доходов Степанов не называл?
– Сказал, что в последнее время очень хорошо зарабатывает.
– Тут он вас не обманул… Как вы должны были связаться со Степановым в случае положительного решения?
– Система была довольно сложная, – усмехнулся Приходько. – Он посоветовал мне дать частное объявление в газету «Из уст в уста». Вот только его текст я подзабыл. Надо дома поискать… А через денёк-другой после выхода газеты Степанов обещал сам позвонить мне. Свою визитку я ему оставил.
– Он чем-нибудь объяснял эти сложности?
– Да что-то говорил… Якобы по контракту с работодателями ему запрещается сообщать кому-либо свой телефонный номер.
– Вам это не показалось странным?
– Уж чего-чего, а странностей у Степанова всегда хватало.
– Нужно немедленно отыскать текст объявления. – Людочкины пальчики, каждый ноготь на которых был отдельным произведением маникюрного искусства, коснулась ладони Приходько. – Оно должно появиться в газете не позже среды. Возможно, это спасёт не одну человеческую жизнь… Конечно, вы вправе отказаться. Но тогда эти мертвецы будут еженощно сниться вам. – Она веером развернула на столе жуткие снимки. – А после каждого нового преступления мы будем присылать вам очередную партию фотографий. Трупы женщин, трупы мужчин, трупы детей. Если вы не законченный эгоист, муки совести превратят вашу жизнь в ад.
– Если других способов найти Степанова нет, я, конечно, помогу вам. – Чувствовалось, что слова Людочки, как говорится, задели Приходько за живое. – Хотя у меня совершенно нет опыта оперативной работы.
– Он есть у нас, – веско произнесла Людочка. – От вас потребуется только максимальная естественность. И, ради бога, не пробуйте играть какую-нибудь роль. Люди, подобные Степанову, обладают звериным чутьём на опасность… Скажите, у вас есть семья?
– Была когда-то. Мы с женой в разводе.
– Следовательно, наша защита ей не понадобится?
– Не думаю. Она живёт за пределами России.
– Тогда не будем зря терять время. – Людочка встала, давая понять, что предварительные разговоры окончены. – Поехали искать текст объявления.
– Но у меня могут возникнуть проблемы на службе…
– Сегодня вы получите на руки повестку из мобилизационного отдела военкомата, – сказал Кондаков. – Сроком на две недели.
– Вижу, что у вас всё заранее схвачено, – с уважением и даже с некоторой завистью произнёс Приходько.