Пепел на ветру
Шрифт:
— Послушай, Эл… — негромко произнес Коул, и юноша сразу уловил в его голосе угрозу. — Напрасно ты расстраиваешь свою тетю. Было бы лучше, если бы ты последил за собой. И потом, в присутствии дам джентльмену надлежит снимать шляпу.
Лила со страхом взглянула на мужа: она снова была на грани истерики.
— Капитан, все в полном порядке… — начал Энгус, но Эл уже потянулся к своей шляпе. Окинув янки презрительным взглядом, он сорвал ее с головы и запустил через всю комнату.
Роберта ахнула. Энгус в ужасе застыл, а потом взревел так, что все присутствующие вздрогнули:
— Что, черт возьми, с тобой происходит?
Его жена
— О, Энгус, Энгус, что он натворил!
Энгус вновь наполнил бокал и протянул его жене.
— Вот на, выпей, — велел он, — и успокойся ты, наконец!
Его племянник, хмыкнув, отвернулся, но тут Энгус повысил голос:
— А тебе, красавец, пора бы умыться. Ступай к себе в комнату и не забудь забрать вещи.
Когда юноша, наконец, ушел, Энгус устало покачал головой:
— Ох уж эта молодежь! Не знаю, куда катится мир. Этот парень совсем отбился от рук!
Коул поспешно возразил:
— По-моему, Эл — славный мальчуган, сэр. Признаю, ваш племянник горяч и упрям, но со временем он станет настоящим мужчиной.
Только спустя несколько месяцев Коул понял, почему именно эти его слова заставили Энгуса Крэгхью болезненно поморщиться.
Глава 3
Бросив тяжелый плетеный саквояж на кровать, Эл устало плюхнулся рядом. На пароходе постель ему заменяли тюки хлопка, и он терялся в догадках, не понимая, как такой мягкий материал способен служить столь жестким и неудобным ложем. Единственным утешением тогда ему служила утренняя прохлада, но днем снова воцарялась невыносимая жара, и, кроме того, ему приходилось постоянно быть настороже. Однако его игра удалась, и теперь он мог быть по-настоящему доволен.
Поднявшись, Эл направился к окну, но тут дверь открылась, и две дочери Дульси с трудом втащили в комнату медную ванну. Эл не знал, успел ли кто-нибудь предупредить их, но пока янки находился в доме, разоблачения следовало избегать любой ценой. Девушки с любопытством поглядывали на гостя, таская в комнату ведра с водой и наполняя ванну, но при этом так и не произнесли ни слова. Наконец они, разложив полотенца, покинули комнату, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Зачерпнув ладонями воду, Эл плеснул ее себе в лицо, и с его губ сорвался протяжный вздох блаженства. Почувствовав неожиданный прилив сил, он с новым интересом оглядел комнату. Несколько предметов меблировки исчезли, но остальные были ему знакомы. Казалось, комната приветствует странника, как старого друга, пробуждая в нем отрадные воспоминания. Хотя Эл не мог считать особняк родным домом, он все же воспринимал его как желанный приют.
Медленно приблизившись к треснувшему зеркалу, стоящему напротив ванны, паренек внимательно осмотрел себя, и его лицо расплылось в улыбке. Руки его поднялись словно сами собой, тонкие пальцы коснулись растрепанных рыжих волос. Отойдя от зеркала, Эл поспешно сбросил башмаки и мешковатые штаны, поверх них упала куртка. Рубашка доходила ему почти до колен. Торопясь, он расстегнул пуговицы и уронил ее на пол.
Элайна Макгарен застыла перед зеркалом в простых панталонах и детской нижней кофточке, под которой едва угадывалась ее маленькая грудь. Пропитанное потом грязное белье вскоре тоже оказалось на полу. Избавившись от одежды, Элайна горестно вздохнула. За последний год она донельзя исхудала — глядя в зеркало, отрицать
Элайна с раздражением вспомнила, какой радушный прием Роберта оказала капитану. Кокетство кузины было верным признаком того, что янки еще не раз вернется в дом Крэгхью. Для Элайны эти визиты могли закончиться плачевно, поэтому в любой момент ей следовало быть готовой снова стать мальчишкой.
Кроме того, надо было подумать и о работе: семейство Крэгхью жило теперь в нищете, и Элайна просто не могла стать для них обузой. Еще по пути в город она решила сама позаботиться о себе, но, только выслушав капитана Латимера, поняла, какая это будет непростая задача. Лишь несколько жителей города смогли бы нанять ее и платить ей жалованье, но едва ли у них можно было укрыться от преследователей надежнее, чем в госпитале янки.
Эта мысль показалась Элайне забавной. Приблизившись к зеркалу, она снова придирчиво оглядела себя. Как долго ей удастся прикидываться мальчишкой? Может ли внешность выдать ее? Тонкий, дерзко вздернутый нос обгорел на солнце, худое лицо с высокими скулами вполне могло сойти за мальчишеское. Пожалуй, чуть большее внимание привлекали ее искрящиеся серые глаза, раскосо посаженные под длинными шелковистыми темными бровями. А губы! Чересчур мягкие, розовые и нежные, они никак не могли принадлежать юноше.
Элайна состроила гримасу и улыбнулась своему отражению, не разжимая губ. «Вот! — обрадовалась она. — Надо только покрепче сжимать их!»
Она изучала свое лицо и не находила в нем ничего примечательного. Несмотря на все старания матери, Элайну с детства считали девчонкой-сорванцом, а в последние годы непомерная ответственность, скудная еда и тяжелый труд еще больше отдалили момент, когда девушка превращается в женщину. Столкнувшись с препятствиями, природа предпочла уступить — в такое время, когда главным было выжить, девическое томление выглядело бы просто неуместным. С расчетливостью, порожденной необходимостью, Элайна задумалась о том, как ей продолжить свой маскарад. Она гнала от себя мысли о том дне, когда эти пока еще неопределенные черты лица заставят какого-либо представителя противоположного пола забыть обо всем на свете.
Неожиданно внимание девушки привлек скрип открывшейся парадной двери. Бросившись к окну, она оглядела лужайку перед домом и увидела капитана Латимера, который, на ходу надевая шляпу, направлялся к коновязи. Элайна нехотя призналась себе, что этот янки — весьма импозантный мужчина: стройный, рослый, гибкий и мускулистый, он словно был создан для того, чтобы носить мундир. Она могла бы назвать капитана красавцем, однако он оставался янки, а по ее мнению, такой недостаток был непростительным.
Решив больше не думать о красавце офицере, она вернулась к ванне. Если Роберта с такой легкостью увлеклась новым знакомым — что ж, это ее дело. В сущности, знай капитан Латимер правду, он мог бы поступить с любой из них по законам военного времени.
С наслаждением погрузившись в воду, Элайна принялась усердно тереть мылом рыжие вихры. Расставание с волосами далось ей нелегко, однако она понимала, что длинные волнистые пряди наверняка сведут на нет все ее усилия. Спрятавшись в старом сарае у реки, она отрезала косы на случай, если ветер сорвет с нее шляпу.