Пепел сгорающих душ
Шрифт:
— Мне незнаком состав, — прошелестела шальра, рассматривая темную воду.
Ловец покосился на дальний угол. Серые тени не шевелились, выдавая себя этой неподвижностью. Трое. Не слишком ли много для одного избитого пленника? К счастью, демоны стояли слишком далеко, чтобы услышать его ответы птице.
— Ты напрасно так доверчиво относишься к этой… жидкости, — настойчиво повторила та. — Как знать, что туда добавлено кроме обезболивающих средств.
— Не иначе, мышиный помет, — Хеан поморщился: неприятный привкус все еще оставался на языке. — Нет никакого резона травить меня столь замысловатым способом — когти любого демона выпотрошат жертву куда быстрее. Но я им все еще нужен. Нужен настолько, что они решили подлечить мою шкуру. Как, впрочем, и твою.
— Это еще ничего не доказывает. Мне известно несколько ядов, которые в определенной смеси действуют весьма схожим образом. А потом вызывают смерть, и довольно неприглядную, надо сказать.
Хеан откинул голову на широкий каменный бортик и прикрыл глаза. Теперь сконцентрироваться на мыслях птицы стало проще.
— Какая разница? Я все равно не в состоянии сопротивляться. Здесь нет ни единой человеческой души, а мои руки против их когтей — что клюв птенца против зубов аагира.
— А послушница? — после небольшой заминки уточнила шальра. — Полагаешь, мертва?
— Надеюсь, что нет, — устало выдохнул Ловец. — Но я все еще ее не чувствую. Однако… теоретически демон уровня Реххаса мог и разорвать нашу связь. Или заблокировать.
— Опять безумные надежды.
— Я всего лишь собираюсь отсюда выбраться.
— Если послушница жива, необходимо как можно скорее найти ее и воспользоваться заключенной с императором сделкой. Ее душа даст тебе хотя бы мизерный шанс.
— Разве что в крайнем случае. Пока я попытаюсь договориться с Реххасом.
— Он ведь убежден, что вытянет у тебя интересующие его сведения и без твоего согласия.
— Я помню, ты говорила. Но он ошибается.
— И что? Тебе от этого легче? Да, у него не получится задействовать посмертную магию, твое тело — всего-навсего тело человека. Но ты не сможешь насладиться осознанием своей правоты — потому что будешь мертв! — Птица взъерошила мокрые перья и резко клацнула клювом. — Или показная пытка так впечатлила, что ты решил рассказать ему все по собственной доброй воле?
— Посмотрим. Я еще не решил.
— Тут нечего решать. Я не дам тебе раскрыть правду о нашей связи. Это слишком опасно.
— С каких пор ты стала так трепетно заботиться о прочих представителях рода? Не иначе, после недавнего избиения повредилась разумом?
Шальра издала недовольный клекот.
— Ты практически обречен! Если этот план провалится… Неужели не понимаешь, что произойдет, когда Реххас докопается до истины? В такой ситуации я обязана думать не только о тебе.
— Плевать! — Хеан резко сел, расплескивая черную воду. — Ловцы заперли меня в Бездне, приговорив к смерти! Так с какой радости я должен беспокоиться об их участи? Если приспешникам Киренха удастся прорваться за Барьер, они при любом раскладе постараются уничтожить Ловцов. Особенно, если возглавлять атаку будет Реххас.
— Незачем давать противнику лишние сведения. Это будет тяжелый бой…
— Бой? О каком бое ты говоришь?! — Ловец уже почти кричал, не замечая этого. — С таким неравенством сил? Неужели ты думаешь, что Герлена освободит нас?! — он нервно прикоснулся к затылку, где под волосами прятались руны, выжженные много лет назад. — Да для нее это будет прекрасный повод избавиться от давних врагов чужими руками!
— Мальчишка… — шальра опустилась на пол, поджав лапы. — Герлена далеко не один век управляет миром живых. Не тебе считать богиню дурой. Ловцы нужны ей. Какой смысл отказываться от столь весомой подконтрольной силы? Если у Герлены было желание нас ликвидировать, она просто не вмешалась бы в бойню после установки Барьера. Даже не пришлось бы мараться — озлобленные люди сделали бы все сами. Я могу тебе показать… кое-что из того времени. Люди гибли тысячами, но каждые несколько тысяч уносили с собой и одного из нас. В большой стае даже крыса может оказаться смертельно опасной.
— Но именно Ловцы настояли на подписании Хартии! Не Герлена сделала первый шаг!
— Разумеется. Она очень хорошо умеет управлять — даже врагами. Герлена создала ситуацию, когда иной выход для нас оказался попросту невозможен. Кто-то согласился, кто-то отказался. Ничтожной части удалось выскользнуть из ловушки и рассеяться по стране. Хеан, ты не жил в то время. Тебе сложно понять… Ограничения были так размыты, что казались чисто символическими, особенно по сравнению с окончательной смертью.
— Все, довольно. — Ловец устало взмахнул рукой и покосился на дальний угол. Показалось — или тени шевельнулись? — Я не хочу вновь с тобой спорить.
— Ты ведь тоже выбрал жизнь… Не тебе осуждать, — шальра склонила голову, бесстрастно изучая его налитыми кровью глазами. — Не совершай опрометчивых поступков. Откровенность с Реххасом не в твоих интересах.
— Я. Решу. Сам, — отчеканил Хеан, выдерживая ее мертвый взгляд.
— Как знаешь. Я предупредила, — она нахохлилась, отворачиваясь в сторону. — Тебе стоило бы залезть обратно в эту сомнительную жидкость и помолчать. Слуги Реххаса желают тебя проведать.
Серые тени придвинулись ближе — теперь Ловец уже не сомневался в этом. Они скользили совершенно беззвучно, словно под когтистыми лапами стелилось невидимое покрывало.
Ловец передернул плечами и медленно погрузился назад. Нарываться на очередное избиение было не самой разумной идеей.
— Время вышло, — один из демонов склонился над ним.
Хеан недоуменно нахмурился.
— Время водных процедур — вышло, — с нотой раздражения уточнил демон. — Полагаю, ходить ты уже в состоянии. Вот, возьми, — он швырнул на пол сложенную стопкой черную ткань. Сверху красовалась вышитая алыми нитками руна «хель», вписанная в пентаграмму, — символ Киренха.
— Зачем мне это?
Демон фыркнул, выпустив из ноздрей тонкие струйки пара.
— Желаешь разгуливать голым? Твоя собственная одежда годится уже только на половые тряпки.
Ловец провел пальцами по ткани. Нет, ничего подозрительного. Разве только сам символ… Навряд ли здесь он красуется на каждом отрезе.
— Вы так гостеприимны, у меня прямо нет слов, — саркастически протянул Хеан, принимая «дар». И только разворачивая одежду, с запозданием понял, что держит ее двумя руками. Раздробленные кости соединились, оставив лишь ноющую боль в мышцах.