Пепел

Орец Иван

Старый, забытый и погребенный временем страх вновь воспылал в моей душе. Он сковал мое сердце и душу. Я не думал, что когда-нибудь еще мне придется переживать подобные муки.

Я хотел попытаться вырваться, хотел кричать и брыкаться. Мне нужно было любой ценой избежать грядущие пытки и издевательства. Переборов боль, с трудом у меня получилось открыть глаза. Я находился в одной из тех комнат, где еще в детстве над моим телом ставили опыты. Фантомные боли яркими вспышками пронзали моё тело. Страдальческий, хриплый стон вырвался из моего горла.

— Ооо… Не бойся. — Человек со знакомым

голосов вновь наклонился и мне удалось рассмотреть его лицо, я вспомнил его. Одну часть лица затянул чудовищный шрам, навсегда изуродовав лицо доктора. Именно от него я когда-то сбежал, и теперь настал мой час расплаты.

— Будет не больно. — Его изуродованное лицо расплылось в улыбке. — Будет очень, очень больно. Я тебе это гарантирую.

После его слов зажужжали сверла и впились в моё тело. После колоссальных мук мой разум ушел в небытие. Страшные, бесчеловечные пытки продолжались одна за одной. Вспышки боли, кровь и пустота стали моими верными спутниками. Изредка мне задавали вопросы, в ответ на которые я мог лишь мычать. Моему телу не давали отдыха или передышки.

Надежда, что это такое? Я задавал себе этот вопрос в редкие минуты отдыха, пока охранники переносили меня на другие столы. Зачем люди борются? Зачем живут в вечных страданиях? — Фиксаторы и крепления вновь вдавили меня в ложе для испытаний. — Ради чего человек столько пережил за века своего существования? Сколько раз он был на грани вымирания? Ради чего он боролся, ради чего не сдавался? — Вновь загудела аппаратура, иглы медленно впивались в моё тело. Боль была настолько сильной, что хотелось задушить себя, разбить голову о стену, лишь бы прекратить это. — Ради чего мы боремся? Что является той движущей силой, что толкает нас вперед?

Иглы все глубже и глубже впивались в тело и начинали вращаться.

— Зло. Я верю в зло, многие даже служат инструментами зла. Его нельзя потрогать, но можно увидеть и почувствовать. Зло — не что-то аморфное, оно живет в человеке и дает свои ростки. Но есть и добро… Любовь, любовь и добро, оно сильнее зла.

Перед глазами всплыли воспоминания об Алисии и Джейн. Их улыбки и счастливые глаза. Передо мной стояла Джейн, весь мир замер. Резко она развернулась ко мне лицом.

— Аксель, не сдавайся. — Она сказала мне еле слышным голосом, казалось, он раздается откуда-то издалека. Она с надеждой смотрела на меня, с её лица стекали слезы. — Борись!

Меня как будто окатили ледяной водой, создавалось ощущение, что в моё тело влили океан свежих сил. Я напряг все тело, мышцы и сухожилия натянулись как струна, я чувствовал, как гнутся иглы в моём теле, не выдерживая нагрузки.

— Что случилось? — Крикнул один из докторов, сидящих у мониторов.

Один из крепежей, сковывающий руку лопнул, дав свободу моей руке.

— Держите его! Держите! — Кричали ученые.

Но было уже поздно. К тому моменту, когда подоспела охрана, я освободил вторую руку. Шум вокруг меня нарастал. Один из докторов бросился на меня. Целой рукой я схватился за обломок иглы, торчавший из плеча. Молниеносное движение и мужчина встретил свою смерть. Обломок легко вошел в глаз и пробил череп, раздался хруст ломающейся кости. Обмякшее тело послужило прикрытием

от нескольких выстрелов со стороны охранников. К тому моменту, когда я встал на ноги, в комнату вбежало по меньшей мере семь человек охраны.

Быстрым движением я подскочил к столу и устранил еще двоих докторов, после чего бросился на охрану. Кровавая пелена застлала мне глаза. Удары замещали один другой, четкие и быстрые движения лишали людей жизни. Минута и все кончилось. Мои плечи вздымались в такт дыханию, тишину прерывал гул аппаратуры, которая все еще работала в холостую.

Раны, оставленные иглами все ещё кровоточили, по всему телу выступали кровавые пятнышки, солено-металлический привкус заполнил рот. Голова все еще раскалывалась от боли, но теперь у меня была цель.

Забрав оружие у охранников, я вышел в коридор. Белоснежный свет от ламп на потолке делал обстановку нереальной. Передо мной была масса дверей и переходов, я выдвинулся наугад.

То, о чем я не мог мечтать много лет назад, в далеком детстве, свершилось сейчас. Я заходил в каждую дверь и после меня там оставалось лишь смерть. Ученые, доктора и работники лабораторий, я не щадил никого. Все они были причастны к тому ужасу, что творился здесь.

Выстрел. Раскаленный свинец пробивает одежду и внутренние органы, застревая в мягких тканях спины человека в синей униформе. Выстрел. Пуля попадает ученому в лицо. Раздается треск и чавкающий звук, после чего голова разлетается как разбитый об пол фарфор.

Уровень за уровнем, комната за комнатой. Сотни трупов женщин и мужчин, всюду кровь, смерть и месть.

Я опускался все ниже и ниже, комнаты стали походить на бараки, а света становилось все меньше и меньше. Всюду визжали серены и мигали лампы оповещения.

— Вам это не поможет! — Кричал я в коридоры.

Я улыбался. С каждой жизнью, что я забрал мне становилось легче. Это был час моего триумфа, моя месть свершилась. Солдаты, охранники, никто не мог остановить меня. Я был рожден в этих стенах, эти стены и падут от моих рук.

Наконец, я добрался до коридора, ведущего к камерам. Большая часть их пустовала, в некоторых находились запуганные и замученные люди. Дальше других находились особенные камеры для спецзаключенных.

Как только я вступил в одно из таких помещений, то почувствовал приступ паники и страха. Мысли начали путаться, а движения стали заторможенными. Иди становилось тяжело. Перед мной встали воспоминания и образы из прошлого. Медленно, словно аквалангист идущий по морскому дну, я проходил из камеры в камеру. В одной из таких комнат я наконец нашел её.

Алисия была прикована ремнями к кушетке, в самой темной из камер, которую мне доводилось видеть. Казалось, что стены поглощают все светлое. Как только я пересек порог, неведомая сила схватила мой разум в тиски. Пропали все мысли и чувства, кроме одного — я должен был спасти свою дочь. Мое сердце обливалось кровью при виде её в этом богом проклятом месте.

Аккуратно освободив её от оков и взяв на руки, я медленно побрел к выходу. Скрепя зубами и дрожа всем телом, я медленно, но верно приближался к своей цели. Моё тело отказывалось мне повиноваться, все мои раны открылись и кровоточили.