Пепельные цветы
Шрифт:
– Н-недолго осталось.
– Да уж скорей бы!
– криво усмехнулся Маклахен.
– Л-лучше мы съедим, чем к-ки-итаёзы.
– До этого не дойдёт, - покачал головой хозяин.
– Радио не слушаешь, что ли? Они ультиматум поставили: если Англия до первого июля не сдастся, будет атомная бомбардировка.
Нерешительно и тихонько вошла Меган, встала у двери, сложив на переднике руки, поглядывая на мужчин.
– Ну, что встала?
– обратился к ней Пирс Маклахен.
– Чего уши развесила? Заняться больше нечем?
–
– Ноги не держат совсем. Не заболеть бы.
– Только попробуй!
– пригрозил он.
– И не думай, что тебе позволят лежать.
– Да разве ж я...
– промямлила его жена.
– Нет, господин Маклахен.
– То-то же, - кивнул он.
– Я пришла спросить: что готовить-то будем?
– Картошку вари, - велел Маклахен.
– Хватит им жировать. Пусть отдохнут немного.
– К-кэ-э-ролика!
– вступил Деллахи.
Меган взглянула на рыжего, перевела вопросительный взгляд на мужа. Тот, досадливо поморщившись, недовольно бросил:
– Делай, что тебе велено.
– А сколько картофелин?
– уточнила Меган.
– Тебе сказали крола готовить!
– взъярился Пирс Маклахен.
– И лапши сделай.
– Простите, господин Маклахен, - поникла Меган.
– Я не поняла, видать.
– А когда ты понимала-то, дура! Пшла вон.
Жена неуверенно поклонилась, засуетилась, торопясь скрыться за дверью.
– Она же т-твоя же-е-жена!
– произнёс хромой с брезгливостью глядя на Маклахена.
– Спасибо тебе, что сказал, а то я и не знал бы сроду, - усмехнулся тот.
– Ну т-ты и тварь, - покачал головой Деллахи
Он тяжело поднялся и поковылял к двери на улицу. Остановился у двери, сказал, не оборачиваясь:
– Онаб-будет жить в моей к-кэ-э-комнате. А мне дашь д-дэ-э-ругую. Я за-за-а-плач у.
И вышел.
– Тварь, - покачал Пирс Маклахен головой ему вслед.
– Тварь, говоришь?.. А сам-то ты кто, душегуб?
А интересно, - подумал, - кто она ему? Чего он так за неё упирается? Бес в ребро? Или..? Денег-то у него несчитано, много денежек. Вот подрезать бы... Вот только кому они скоро будут нужны, бумажки эти. Все скоро сдохнем... Мясо, гляди-ка, ей... Не-ет, что-то здесь не то... Цыганка ещё эта... Тварь, говоришь?.. Подожди, я тебе дам «тварь»!
Бормоча, он подошёл к радио, щёлкнул переключателем. Ну, давай, Джонс, сбреши чего-нибудь. Идиот... Не в отца пошёл.
«А сейчас на волнах радио «Дредноут», - охотно затараторил Кевин Джонс, - интервью со звездой шоу «О том, о сём» Лайзой Борделли. Если вы помните, ребята, любому мылу Лайза предпочитает «Уайт гард». И это неслучайно, я думаю. Впрочем, обо всём по-порядку.
– Здравствуй, Лайза.
– Привет. Хи-хи.
– Вчера, в шоу «О том, о сём» ты сказала, что китайцы никогда не посмеют бомбить Рим, а сегодня...
– Ой, ребята, и вы туда же! Ну сколько уже можно о войне, а? Давайте о чём-нибудь повеселее.
– Можем, поговорить о грядущих выборах, хе-хе.
– Хи-хи.
– Кстати, о выборах. Как ты думаешь, какие шансы у Фила Подни? Согласно последним статистичес...
– А кто это?
– Э-э... Фил Подни?
– Ну да.
– А чёрт его знает, ха-ха.
– Ха-ха-ха! Балдёжно!»
Идиоты!
Плюнув, Маклахен выключил этот проклятый говорильник, в приступе ярости ударил по нему кулаком.
Идиоты! Идиоты! Животные... Жизнь просрали, проболтали, проиграли, про... И всё им ля-ля-тополя, засранцам!..
Сзади послышались осторожные негромкие шаги.
Пирс Маклахен обернулся.
– Чтоб тебя!
– недовольно изрёк он.
– Чего надо?
Джайя стояла в нескольких шагах от него, смотрела внимательно и жалостливо.
– Да ничего, мой хороший, - отозвалась она.
– Думала, здесь есть кто.
– Никого, - бросил он.
– Проваливай.
– Вижу, что никого.
– Проваливай, тебе сказано!
– Зачем боишься меня, скажи?
– вдруг спросила она и даже, кажется, движение сделала — подойти ближе. Да не решилась.
– Чего-о?
– протянул он.
– Вижу. Всё вижу, - забормотала чёртова баба.
– Проклятье на тебе. Цыганка прокляла тебя. Хочешь, отведу? Цыганка прокляла, цыганка и отведёт проклятье.
– Иди к дьяволу!
– рявкнул Маклахен.
– Как звали её, скажи?
Откуда это отребье узнала?
– задумался Маклахен.
– Точно, есть в них что-то, в этих тварях подзаборных. А может, и не сама она рассмотрела. Они же все друг друга знают. Шепнула одна другой, что, дескать, есть такой Пирс Маклахен, на острове... Чёрт их знает...
– Я у неё имя не спрашивал, - буркнул он.
– На чём прокляла тебя она?
– не отставала цыганка.
– Чего?
– Что сделал ей? На чём проклятье было?
– Мальца её задавил.
– Что сказала она?
Что сказала?.. Что, он ещё должен вспоминать всю ту погань, что несла эта черномазая, сидя над своим дохлым последышем? Вспоминать, тебе, дряни, в удовольствие, себе в унижение?.. Сейчас, ага... Что сказала...
– Иди к дьяволу!
– рявкнул он.
– Всё отродье ваше гнусное, вшивое, идите к дьяволу! Ненавижу вас!
– Это ты врёшь, - усмехнулась цыганка.
– Такого она сказать не могла.
– И, сделав шаг к Маклахену, неуверенно остановившись: - Плохо тебе, мой хороший. Помогу тебе. Скажи только, она какие...
Маклахен подшагнул ей навстречу, замахнулся пятернёй:
– Убью, если не заткнёшься! Не испытывай судьбу, старуха!
– Моя судьба не на тебе кончается, - покачала головой цыганка.
– А твоя...
– Сгинь!
– взревел он.
– А твоя, - не унималась цыганка, - кончается на...