Перал. Делите неделимое
Шрифт:
Я собрала веток, но разжечь было нечем огонь. Горн поскрипел и принес мне два камушка.
– Бей...Искра, - проскрипел он.
Я с энтузиазмом взялась за дело, напоминая себе Робинзон Круза. Сбила пальцы, искры сыпались, но ветки не горели. Горн вновь заскрипел, протянул ветку-руку, а на ней был пучок сухой травы и кинул его на ветки.
– Бей, - вновь повторил он.
Я снова ударила и со второй попытки трава задымилась.
– Дуй, - скомандовал леший.
Я начала осторожно дуть, чтоб не снести с веток траву и о чуда, у меня был костерок. Я схватила котелок и замерла, а воду где
– Мне нужна вода и ветки, чтобы закрепить котелок. Горн встал, взял у меня из рук котелок и ушел, спустя минут десять, он вернулся с водой. От своего тела он отделил три рогатые ветки и приложил их друг к друге, они сплелись, образовав сучок, на который Горн и повесил котелок. Вскоре я ела кашу, заедая ее сухарями.
Остатки каши оставила в котелке, рассчитывая позавтракать с утра. Горн взял свои ветки и впитал их в себя. Я ошалела уставилась на него. Магия...
Сон долго не шел, я-то ворочалась, то вставала пить, то в туалет, то что-то давило и кололо. В конце концов я поняла. что мне не хватает объятьев оборотня. Я потянулась к нему, как меня научила мама и ощутила, как его беспокойство, так и усталость, которая при моем контакте сменяется надеждой. «Яри», пронеслось в голове. В одном слове было столько нежности, что хотелось рыдать от восторга. «Ярило», - прошептала я, и послала мысль ему. Я почувствовала его восторг и....любовь. Он меня правда любил. А я? Я поняла, что тоже. Не знаю: как, за что, но люблю и хочу быть с ним. Я послала ему все это и пообещала мысленно вернуться, только жди. И он затопил меня своим восторгом. Я пожелала ему спокойной ночи, и получила в ответ то же, отключилась и уснула.
На утро я обнаружила пропажу каши, а рядом дрых воришка. Вот уж раскраска точно походила на бандитов из «Утиных историй». Енотик спал, вывалив пузико и раскинув когтистые лапки. Его носик подрагивал во сне.
Горн спокойно реагировал на воришку. Я не удержалась и потрогала пузико. Мягкое. Как у кошечки. Я коснулась черненьких коготков, а потом влажного носика и воришка испуганно распахнул глазки.
– О нет, я уснул и меня увидели. Сейчас бить будут, - затарахтел он.
– Надо делать жалостливые глазки.
И он перевернулся, присел на попку, выпятив задние лапы вперед, и черными омутами глаз взглянул на меня. Его носик беспокойно шевелился, а белые усики беспокойно дергались.
– Да что ж ты непрошибаемая такая!
– возмутился он.
– Прошибаемая, - сказала я, умиляясь от этого пупсика.
– Ты меня понимаешь?
– в шоке сказал енотик, и кувыркнулся на спину.
Кое-как поднявшись, он вновь взглянул на меня.
– Понимаю. Ты зачем съел мою еду?
– строго спросила я.
– Я есть хотел, а каша так вкусно пахла...- сказал он, печально вздыхая, - Жаль мало было.
– То есть мук совести по поводу того, что ты меня обворовал ты не испытываешь?
– с изумлением спросила я.
– Только мук голода.
– Да. Ты же можешь еще приготовить кашу, а я нет, -сказал енотик с такой тоской в голосе, что девичье сердце не выдержало и пожалело его, и простила.
Махнув на него рукой, я стала собираться, попивая воду и закусывая сухарем. Енотик начал принюхиваться и осторожно подбираться поближе к руке с едой.
– Что ты делаешь?
– спросила я, наблюдая его поползновения.
– Вкусно пахнет, - сказал он и заглянул в глаза с видом профессионального попрошайки.
– По праздникам не подаю, -со смешком сказала я.
– А какой сегодня праздник?
– заинтересовался енотик, не отрывая взгляда от моей руки с сухарем.
– Я сегодня добрая, - прошамкала я с набитым ртом.
– Аааа,- протянул енотик, печально так вздыхая.
У меня возникло впечатление, что если бы он умел плакать, то уже залил бы меня с сухарем на пару слезами. Я не выдержала, достала еще сухарь из сумки и сунула ему.
– На, ешь, - грубо сказала я, - и больше не смотри так. Енотик не веря своему счастью послушно закивал и вцепился лапами в еду.
В это время я обернулась к лешему:
– Горн, можно идти. Единственное, если можно, я бы умылась или искупалась.
– Идем, - сказал леший и пошел, раздвигая ветки деревьев.
Горн вывел меня к берегу реки и подвел к спуску. Я с восторгом наблюдала прозрачную воду. Были видны и плавающие мелкие рыбки, и водоросли, в нашем мире такой прозрачной воды я и не видела. Леший отошел от берега и стал рядом с деревом, чуть касаясь его своими ветками. Мне показалось, что они разговаривали, тихо шурша листьями. Я быстро скинула одежду и оставшись в белье, шагнула в реку. Вода была ледяной, и я непроизвольно взвизгнула. Я быстро натерлась мылом и кинув его на берег окуналась. Вода расплылась мыльной пеной. Не сдержавшись я поплавала вдоль берега, ощущая, как водоросли ласково касаются ног. Устав, я вышла на берег и укутавшись в полотенце стала вытираться.
Когда я наконец то одевшаяся, чистая и согревшаяся подошла к Горну, то рядом увидела енотика. Он сидел и ждал меня.
– Что ты здесь делаешь? Сухарей больше не дам. Мне они в дороге нужны, а до города их не купишь.
– Я хочу пойти с тобой, - гордо сказал зверек.
– Зачем?
– с удивлением спросила я, не понимая причин, почему дикое животное может уйти со своего места жительства.
– Мне интересен мир, в котором есть такие вкусняшки, - сказал енотик.
– Так и иди сам в этот мир, -попыталась отбиться я от нежданного нахлебника.
– Один я заблужусь. И вообще за тобой нужно присматривать, а Горн скоро должен будет тебя оставить.
– И как же ты сможешь мне помочь?
– с интересом спросила я.
Зверек гордо приподнялся и выпятил пузико:
– Я помогу находить тебе съедобные ягоды и грибы, помогу ловить рыбу. И вообще я общительный, в отличии от Горна. Уверен, что ты уже соскучилась с Горном. И заметь всего за один сухарик в день и котелок каши.
– Во-первых, мне одной не скучно, во-вторых, мне дармоеды не нужды!
Енотик с возмущением уставился на меня, нервно дергая усиками:
– Я!? Дармоед?! Да я самый не заменимый енот в мире, -с возмущением вещал он.
– Ну, пожалуйста, возьми меня с собой. Мне тут скучно. А другие еноты меня не любят, - печально закончил он.
– Почему не любят?
– Они устают от меня. Я не люблю молчать. И часто говорю им как они себя неправильно ведут, ведь кто-то же должен им говорить, что они глупо поступают.
– Ты называешь их дураками?
– уточнила я.