«Перец» в гостях у «Крокодила»
Шрифт:
Семен Трофимович тяжело вздохнул.
«Вот так всегда: считаем, что вечные, не задумываемся, какую память о себе оставим. А приходит момент, когда нужно Рубикон перешагнуть, тут только ум да мудрость и появляются».
Семену Трофимовичу стало себя еще более жалко. «Хоть бы зашел кто. Только не Глевтяк и не Слинько с Перекатиполем. Эх, Нетудыхата, Нетудыхата, как мне тебя хочется видеть в свою последнюю минуту!»
Не обращая внимания на боль, он все-таки нажал кнопку звонка. В ту же секунду в кабинет влетела секретарша.
— Вот что, милая
Секретарша испуганно посмотрела на своего шефа.
— Вам плохо, Семен Трофимович? Вы белый, как потолок.
— Ничего, милая, — грустно улыбнулся директор, — все нормально. Делайте, что я сказал.
Секретарша вышла. И тут же Семен Трофимович почувствовал, что боль прошла. Он шевельнул левой рукой — рука слушалась. Тогда директор попытался подняться — нормально. Нащупал пульс — сердце стучало, как хорошо отрегулированный часовой механизм. Семен Трофимович растерянно осмотрелся, бросил взгляд на спинку кресла и громко выругался: в одном месте обивка разорвалась и оттуда торчало острие гвоздя.
В дверь постучали.
— Разрешите, — прошептала секретарша. — Вот вам, Семен Трофимович, заявления Слинько и Перекатиполя, вот приказ на увольнение Глевтяка. Нетудыхата ждет в приемной. Ему сейчас зайти, или вы сначала переговорите с Иваном Ивановичем? «Скорую» я тоже вызвала.
— Никакой «скорой», никаких приказов! — возвысил на нее голос директор. — Пусть Нетудыхата идет на свое место, а не болтается по приемным. А Ивану Иванычу я и сам способен позвонить. Я еще поработаю!
Перевод автора.
Юрий ИЩЕНКО
ПУТЕВКА
Нежданно-негаданно в конце января прислали на завод путевку.
— Ну вот, пожалуйста! — повертев в руках сложенный пополам листок, сокрушенно взглянул на присутствующих членов профкома его лидер Гораций Горациевич Синюха. — Дали называется. Кто же среди зимы согласится ехать? Нет чтобы в бархатный сезон путевочку подбросить. А теперь ломай голову, кому ее навязать. Ведь если пропадет, нам в райкоме профсоюза не простят и до новых веников запомнят. Мол, им давай не давай, все равно Никто не ездит. Так что, товарищи, предлагайте кандидатуры.
— Нет проблем! — воскликнул я. — Есть у меня кандидатура.
— Это кто же? — заинтересовался
— Федор Перепеляк.
— Да вы что! — задергался у Синюхи левый глаз. — В своем, простите, уме? Несусветного бездельника и прогульщика, лентяя и бракодела на курорты отправлять! Ну, знаете, это уж слишком! И потом, он там такую репутацию нам создаст…
— Не знаю, что он там натворит, — осмелился возразить я, — но от этого Перепеляка никому в цехе жизни нет. Из сил выбились, перевоспитывая. А.тут такой случай! Сразу, считайте, двух зайцев убьем: и путевка не пропадет, и цех отдохнет.
Так и поехал наш Федя Перепеляк отдыхать. В цехе даже посветлело. Ни собраний с нотациями, ни товарищеских судов. Начальник смены по этому поводу спецовку на выходной костюм сменил. Ходит по цеху, как свадебный генерал, песенки насвистывает…
Словом, в цехе праздник. Но на душе у нас кошки скребут, как подумаем, что всего через месяц все это закончится.
А вскоре произошло то, чего никто не ожидал. Через полторы недели после Фединого отъезда на курорт вызвал меня директор завода:
— Видели?! — нервно спросил он и поднес к моим глазам нашу городскую газету.
— Что? — в предчувствии неприятностей екнуло у меня сердце.
— Да вот… очерк про вашего Перепеляка напечатали. Ничего не понимаю… Видно, прав был Синюха: наберемся мы хлопот с этим работничком.
— Может, ошибочка в газете вышла? — заразившись директорской тревогой, предположил я.
Но ошибки, как мы поняли уже на следующий день, не было. На. этот раз не городская, а областная газета напечатала интервью с Федором Перепеляком, в котором он делился мыслями по поводу воспитательной силы коллектива, рассказывал, между прочим, на каком высоком уровне ведется в нашем цехе эта работа.
Вскоре имя Перепеляка замелькало не только на страницах газет, а и на разворотах «тонких» журналов. В одном из них начали печатать повесть о рабочем классе, в которой главным героем автор вывел… Федора Перепеляка.
Можете представить, что творилось у нас на заводе. Всем коллективом ломали голову: что бы это могло значить? И с нетерпением ждали возвращения нашего курортника.
Наконец этот день настал. Но Перепеляка мы не узнали. Будто подменили человека. В цехе он появился едва ли не за полчаса до начала рабочего дня. Тщательно проверил станок, сложил заготовки. А уж как заработал!.. Ни одного перекура. А детали так обтачивал — хоть на международных выставках экспонируй.
Только через двадцать минут после окончания смены личным распоряжением директора удалось оторвать Федю от работы и пригласить на заседание профкома, чтобы он отчитался о своем отдыхе.
— Ну что тут объяснять, — замялся Федя, переминаясь с ноги на ногу возле стола. — Дали вы мне эту путевку. А она, оказывается, в Дом творчества. Только появился я там, как меня окружили литераторы. Один говорит: «Это же просто великолепно, что по обменному фонду путевок нам производственника прислали… Теперь работа пойдет!..»